25 ОКТ. 2024
22-я годовщина «Норд-Оста»
25 ОКТ. 2024
Колонка Елены Милашиной
Фото: Радио «Свобода»
22 года назад чеченские боевики захватили в Москве здание Театрального центра на Дубровке, где с огромным успехом шел первый российский мюзикл «Норд-Ост». Именно так впоследствии будут называть один из самых страшных терактов в России. О том, что тогда произошло, и почему никого так и не привлекли к ответственности за гибель заложников, рассказывает Елена Милашина.
23 октября 2002 года 40 чеченских боевиков, 18 из которых были женщинами, после многомесячной, хорошо спланированной подготовки захватили здание Театрального центра на Дубровке. В заложниках оказались более 900 человек, включая 121 ребенка. 130 человек погибли, в том числе 10 детей. Подавляющее большинство заложников умерло от воздействия примененного силовиками во время штурма сильнодействующего газа на основе фентанила, угнетающего дыхательную и сердечную функции.
Переговоры
Принято считать, что теракт на Дубровке — самый расследованный из всех, что Россия пережила в правление Владимира Путина. Но точнее было бы сказать, что это — последний из совершенных при Путине терактов, когда СМИ, включая государственные, еще обладали свободой слова. Когда в российском парламенте еще была оппозиция, которая могла вести независимое парламентское расследование. Когда следственные органы худо-бедно, но позволяли потерпевшим знакомиться с материалами уголовного дела.
Именно потому, что в 2002 году Россия еще оставалась относительно свободной страной, российские власти о «Норд-Осте» если и лгали, то не так тотально, как это было уже два года спустя в Беслане.
В ходе теракта на Дубровке власти не делали попыток приуменьшить масштаб трагедии и количество заложников, переговоры с террористами вели публичные люди, и силовики им, в общем, не препятствовали. Только двум политикам — влиятельному мэру Москвы Юрию Лужкову и Борису Немцову, тогда одному из руководителей партии СПС, — глава Администрации президента Александр Волошин по указанию Путина запретил идти на переговоры. Как рассказывал сам Немцов, причиной запрета стали их высокие рейтинги. Кремль не хотел, чтобы популярность этих политиков еще больше выросла в случае освобождения хотя бы нескольких заложников (а оба, и Лужков, и Немцов, были по своей сути прирожденными переговорщиками).
Но в октябре 2002-го переговоры в «Норд-Осте», к которым допустили огромное (по сравнению с тем же Бесланом) количество переговорщиков, были всего лишь прелюдией к штурму Театрального центра. Ни один переговорщик в «Норд-Осте» не обладал легитимностью принимать самостоятельные политические решения. Их посылали в Театральный центр, чтобы потянуть время и разведать обстановку. Так, Ирина Хакамада рассказывала, что силовики просили ее сообщить точное расположение взрывных устройств в спортзале и другие подробности, которые помогли бы спецназу ориентироваться во время штурма здания.
К самому штурму готовились практически открыто. Все, включая гражданских членов оперативного штаба, не сомневались, что это — единственный выход из ситуации. Хотя террористы в «Норд-Осте» (и это говорят все, кто участвовал в переговорах) кроме политических требований о выводе войск из Чечни, выдвигали куда более конкретные — в частности, по обмену заложников на представителей власти, например, депутатов Госдумы. Можно было спасти куда больше заложников, если бы переговоры с террористами продолжились. Но цели спасти людей не было.
Силовая развязка
Силовая развязка трагедии случилась на третьи сутки. 26 октября 2022 года в 4 утра в здание Театрального центра пустили по вентиляции газ. Через два с половиной часа начался штурм, закончившийся ликвидацией всех террористов. Никто даже не пытался тогда свалить вину за начало штурма на террористов. Наоборот, его сразу же объявили «блестящей операцией». «Альфа» и «Вымпел» гордятся этой страницей своей истории, потому что в отличие от Буденновска и Беслана, ликвидацию террористов в Театральном центре на Дубровке они провели без единой потери со своей стороны.
Свою причастность к спецоперации признал даже Владимир Путин. В 2018 году он рассказал в фильме о самом себе, что «единолично принял решение о штурме театрального центра на Дубровке». Удивительно, но факт: массовая гибель заложников в «Норд-Осте» с самого начала была выведена за скобки этого «успеха». Как будто действия силовиков не имели к смерти этих людей никакого отношения.
Сообщения о гибели уже освобожденных заложников стали поступать через несколько часов после того, как спецоперация была признана «блестящей». И это свидетельствует об ужасном, на мой взгляд, факте.
Никто из планировавших штурм «Норд-Оста», включая Путина, который давал приказ на его проведение, не знал о последствиях применения газа. Видимо, именно поэтому спасателей и врачей даже не сочли нужным предупредить об использовании газа и проинструктировать, как спасать заложников от его воздействия.
Химическая формула газа засекречена до сих пор. Заложники, которые отравились этим газом, но смогли выжить, много раз пытались узнать у государства, чем именно оно их отправило и как им теперь лечиться от последствий этого воздействия. Но государство сочло химическую формулу важнее человеческой жизни и здоровья. Кроме того, статус «секретности» газа до сих пор позволяет официально придерживается версии, что подавляющее большинство заложников в Театральном центре умерло от «обострения хронических заболеваний». Газ — ни при чем.
Но косвенным образом государство все-таки признало опасность этого газа. Через два года «норд-остовский» газ доставили спецрейсом в Беслан. Его планировали применить во время штурма захваченной школы. Накануне штурма спецназовцам и военным раздали противогазы. На тот случай, если газ все-таки будет использован.
Заложников в Беслане спасло от газовой атаки только одно: в школе № 1, построенной сто лет назад, не было единой системы вентиляции, чтобы пустить по ней «невидимую смерть». В ином случае погибших в Беслане было бы гораздо больше. Потому что противогазами обеспечили только спецназ и военных. К оказанию помощи заложникам на случай использования газа оперативный штаб в Беслане не готовился.
Именно после Беслана стало очевидно, что власти России считают допустимым использовать для уничтожения террористов смертельно опасное химическое оружие. И считают они так по одной простой причине: этот газ позволяет значительно снизить потери среди спецназа, жизни бойцов которого российским властям очевидно дороже, чем жизни заложников.
Популистский принцип
Все теракты с массовым захватом заложников в России всегда были напрямую связаны с войной в Чечне, которую 30 лет назад начал Борис Ельцин, а продолжил, как его преемник, Владимир Путин.
Но если в 90-х власти готовы были идти на уступки террористам, чтобы освободить людей, то при Путине такой опции больше не было.
«Россия не ведет переговоров с террористами, она их уничтожает», — сказал Владимир Путин в самом начале своего правления. И мотивировал это тем, что переговоры якобы поощряют террористов к новым терактам. К сожалению, этот, на самом деле, от начала и до конца популистский принцип широко поддержало российское общество, напуганное в 1999-м взрывами домов.
Но ведь именно переговоры, а не отказ от них привели к окончанию активных боевых действий в Чечне и, соответственно, к снижению северо-кавказской террористической угрозы. И Путину пришлось их вести, пусть не с выбранным в 1996 году президентом независимой Чечни Асланом Масхадовым, но с Ахматом Кадыровым (отцом нынешнего главы Чечни) и стоявшими за ним чеченскими боевиками. Эти переговоры закончились делегированием чеченским властям, тому же Рамзану Кадырову, таких широких автономных полномочий, о каких борцы за независимость Чечни и не мечтали.
Что касается принципа неведения переговоров применительно к ситуациям с захватом заложников, то уничтожение террористов-исполнителей и вместе с ними заложников вело Россию от трагедии к трагедии и сказалось разве только на тактике боевиков: терактов с использованием смертников стало больше.
Расследования
Никогда — ни до Путина, ни при Путине — террористические акты в России не расследовались объективно, то есть независимо от властей и спецслужб.
Российские следственные и судебные органы устанавливали обстоятельства совершения теракта, личности террористов, возлагали именно на них всю вину за гибель заложников и судили только террористов и пособников. Если, конечно, брали их живыми.
Но о том, чтобы расследовать, установить и привлечь к ответственности за гибель заложников людей, в чьи профессиональные обязанности входит предотвращение террористических атак и спасение заложников, речи никогда не шло. Я не помню ни одного уголовного дела, где предметом расследования стала бы неэффективность российских спецслужб и ее конкретных представителей. Я не помню ни одного судебного процесса, в котором бы подсудимыми стали сотрудники ФСБ, а ведь именно борьба с терроризмом — их главная обязанность. Я не помню даже громких отставок. Ни один министр МВД России не ушел со своей должности по причине полного провала агентурной работы в своем ведомстве. Директор ФСБ Николай Патрушев занимал свою должность 9 лет, на его руководство пришлись все самые громкие теракты в России, но ни разу Путин не усомнился в его компетенции. И уж тем более следствие никогда не расследовало и даже не ставило под сомнение действия силовиков в ходе осуществления ими контртеррористических операций, которые заканчивались массовой смертью заложников.
В январе 2012 года вступило в силу решение Европейского суда по правам человека по жалобе бывших заложников и родственников погибших в Театральном центре на Дубровке. Это решение обязывало российские власти расследовать действия представителей государства, которые привели к возможности совершения террористического акта, а также действия членов оперативного штаба и силовиков, которые принимали решение о проведении штурма, повлекшего за собой гибель заложников. Но Следственный комитет России отказался возбуждать уголовное дело против российских должностных лиц, и в 2013 году Лефортовский суд признал этот отказ законным.
Елена Милашина
Завтра, 26 октября в 10.00 у Театрального центра на Дубровке пройдет ежегодная памятная акция: бывшие заложники и родственники погибших соберутся на площади перед концертным залом, чтобы почтить их память.
Поделиться в социальных сетях