22 августа Первый апелляционный суд общей юрисдикции рассмотрел жалобу на приговор украинскому правозащитнику Максиму Буткевичу. В марте 2023 года «Верховный суд ЛНР» назначил ему 13 лет колонии строгого режима. Буткевичу вменили, что он якобы выстрелил из гранатомета по жилому дому в Северодонецке и ранил двух женщин. Судебная коллегия оставила срок в силе, но постановила зачесть фактическое время содержания под стражей с 19 августа 2022 года — то есть семь месяцев. Пока суд был в совещательной комнате, группе поддержки удалось поговорить с Буткевичем о его состоянии, условиях заключения и многом другом. Рассказываем, как прошел суд — и о чем говорил подсудимый.
О деле Буткевича:
Максим Буткевич — украинский правозащитник, журналист и антифашист. Он помогал беженцам и мигрантам, вел мониторинг проявлений...
Как прошел суд
Заседание в Первом апелляционном суде должно было начаться в 10:00. Максима Буткевича пришли поддержать среди прочих сопредседатель ЦЗПЧ «Мемориал» Олег Орлов, член Совета Центра Светлана Ганнушкина, сотрудники посольств Германии, Великобритании и Франции.
Светлана Ганнушкина и Олег Орлов у зала суда. Фото: Дарья Корнилова
Дело рассматривала коллегия из трех судей — Павел Мелехин, Лариса Изотьева и Юрий Троян. Прокурор — Минакова.
Слушателей впустили в зал только около 11:40. Буткевич присутствовал на заседании по видеосвязи из СИЗО-1 Луганска.
Максим Буткевич на заседании 22 августа
В начале прокурор высказалась против фото- и видеосъемки на всех стадиях — «с учетом специфики содержания обвинения и в целях безопасности участников». Суд разрешил снимать только в перерыве и после окончания — и только адвоката и самого Буткевича.
В первой инстанции адвокатом по назначению была некая Тютюнникова. Как сообщил суд, с ней не смогли связаться. Буткевич пояснил, что Тютюнникову назначили «исключительно на время заседания в суде первой инстанции».
Затем судья сообщил, что потерпевшие по делу, Ольга и Валентина Афонины, а также Сохань не пожелали участвовать в процессе. Как выяснилось в суде, также суд в ЛНР удовлетворил их иски. Соханю присудили 63 тысячи рублей в качестве возмещения ущерба, а также компенсацию морального вреда каждому: двоим по миллиону рублей и еще одному — 700 тыс. рублей.
Максим пояснил на вопрос суда, что его известили о заседании за 2,5 недели. Буткевичу позволили перед заседанием пообщаться с адвокатом по соглашению Леонидом Соловьевым — подсудимый сказал, что это первая возможность за все время.
Также суд зачитал доводы апелляционной жалобы адвоката Соловьева. В ней он указал, что первая инстанция нарушила право на защиту. Адвокат сообщал, что представляет Буткевича, направив ордер и запрос в Минобороны. В ответ в августе 2022 года ему заявили, что в отношении Буткевича нет возбужденного дела, а конфиденциальная встреча невозможна. Соловьев не имел возможности представлять подзащитного в суде и считает это серьезным нарушением.
Кроме того, Леонид Соловьев указал в жалобе, что Буткевич оговорил себя и у него есть алиби: он не мог находиться в это время в Северодонецке. Кроме того, защитник подчеркнул, что приговор несправедлив вследствие чрезмерной суровости. В жалобе он просил отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение.
Адвокат Леонид Соловьев на заседании 22 августа. Фото: Дарья Корнилова
Когда суд спросил у защитника, поддерживает ли он доводы своей жалобы, Соловьев сообщил об изменениях. «В соответствии с обсужденной позицией с моим доверителем жалобу я поддерживаю только в части утверждений о суровости приговора и нарушения правила исчисления срока наказания, — сказал он. — Поскольку Буткевич был задержан 21 июня 2022 года и содержался как военнопленный, с этой даты он фактически был лишен свободы и в отношении него проводились проверочные мероприятия сотрудниками Министерства обороны России. Это полноценно можно считаь задержаниема».
Леонид Соловьев:
Вместе с тем, несмотря на признание моим подзащитным вины, я, в соответствии с законом об адвокатуре и КПЭА, убежден в наличии самооговора. Здесь наши позиции разнятся. Я считаю, что суд первой инстанции не осуществил должным образом проверку доказательств. Все обвинение строится исключительно на показаниях моего подзащитного. Никаких доказательств, связанных с составом преступления, кроме его показаний, не имеется. А в соответствии с УПК, доказательства должны быть проверены. Я считаю, что это является нарушением. Коль скоро мы отказались от части жалобы, я указываю на эти недостатки — суд апелляционной инстанции не связан нашей позицией».
Защитник попросил суд все же приобщить ответ Минобороны — так как он подтверждает, что Буткевич был под стражей еще летом 2022 года.
Адвокат Леонид Соловьев
комментарий после заседания
Максим ждет обмена. Ему намекают, что если ты будешь отстаивать свою невиновность, тебя просто не обменяют, ты покажешь пример заключенным, не надо давить на это. Но я по этическим соображениям не мог занимать такую же позицию, как он, не мог соглашаться с его признанием. Потому что я вижу и у меня есть доказательства того, что он непричастен. Мы не спорим по поводу потерпевших — пострадали ли они или нет — мы говорим, что Максим непричастен к этому. Если не состоится обмен в ближайшее время, мы будем дальше обжаловать.
В прениях прокурор Минакова зявила, что все доказательства допустимы и получены законным образом. Она аргументировала это тем, что в суде первой инстанции у Буткевича спрашивали, действительно ли он давал показания добровольно — и он ответил утвердительно. «В суде первой инстанции не было ходатайств уважаемой защиты, связанных с необходимостью дополнительного допроса либо вызовом дополнительных свидетелей либо истребовании дополнительных доказательств», — сказала прокурор.
Затем Минакова сообщила, что с учетом признательных показаний Буткевича ему в качестве смягчающих вину обстоятельств по всем преступлениям учли «способствование раскрытию преступления».
Отягчающим обстоятельством суд счел совершение преступления в условиях вооруженного конфликта. «Квалифицирующие признаки — общеопасный способ, естественно, применение орудия соответствующего и то воздействие, которое это орудие способно — и, собственно, было продемонстрированы его характеристики в действии — оказать на жизнь и здоровье людей», — пояснила прокурор.
По ее словам, в своих показаниях Буткевич рассказал, как оказался в Северодонецке и при каких обстоятельствах попал в квартиру, в которой решил применить гранатомет.
После Минаковой Максим Буткевич выступил с коротким последним словом:
«Я хотел бы выразить благодарность всем тем людям, кому небезразлична моя судьба и всех украинских военнопленных, осужденных и неосужденных.
Мы очень надеемся, что о военнопленных не забывают — ни о тех, кто в статусе военнопленных, ни о тех, кто в статусе осужденных. Мы постоянно думаем о тех, кто остался на свободе — не только о родных о близких, но и обо всех, кто сейчас в Украине».
Затем суд удалился в совещательную комнату. В итоге приговор частично изменили — 13 лет лишения свободы оставили в силе, но зачли в срок фактическое время содержания под стражей с 19 августа 2022 года.
Адвокат Леонид Соловьев
комментарий после заседания
Изменен приговор в части фактического времени задержания. Зачли тот срок, который он провел, будучи военнопленным. Оформление произошло, к сожалению, не в тот фактический момент, когда его действительно задержали, а некоторое время позже. Поэтому [зачли] не столько, сколько мы просили — не с июня, а с августа. 7 месяцев — ну хоть так. Исходя из сложной дилеммы, лучшее, что есть, по крайней мере, пока.
«Я себя один раз видел по НТВ»
Во время того, как коллегия совещалась, пришедшие могли пообщаться с Максимом. Приводим выдержки из беседы.
— Олег, Светлана, очень рад вас видеть, — сказал Максим Олегу Орлову и Светлане Ганнушкиной.
— А мы как рады. Спасибо вам за всё.
— Спасибо вам, очень за вас переживаю. Очень сложное время.
Максим рассказал о своем самочувствии:
— Хочу, чтобы вы знали Сейчас условия содержания, учитывая обстоятельства, нормальные. Насилие сейчас не применяется. Еда и питье есть. На здоровье жалоб серьезных сейчас нет.
Сейчас содержусь с другими военнопленными, осужденными по таким же делам. Раньше было по-разному. Сейчас в принципе все в порядке.
— Из книжек есть Новый Завет — перечитываю. Очень полезная книга, рекомендую. И Псалтырь — там тоже много хороших цитат.
Все как в тюрьме. Ухудшается зрение, конечно, ухудшается память, — поделился правозащитник.
Слушатели на процессе Буткевича 22 августа. Фото: Дарья Корнилова
Буткевичу передали приветы от знакомых, рассказали о том, сколько людей его поддерживают.
— Честь имею! Каждый день перечисляю имена людей, которых я вспоминаю, это огромный список. Заинтересовался еще больше новыми правозащитными темами — пенитенциарной системой, третьей статьей Европейской Конвенции. Ну как и раньше, но сейчас еще больше. Очень много работы будет, когда, дай бог, выйду на свободу.
— А ты в курсе, что говоришь с Нобелевским лауреатами [о представителях Мемориала Ганнушкиной и Орлове]? И что Алесь Беляцкий и Саша Матвийчук — Нобелевские лауреаты? — спросили из зала.
— Ничего себе! Ничего, что я без галстука?
Все смеются. Буткевич сказал, что когда у него был доступ к телевизору, об этом ничего не говорили:
— Более того, 20 июня у меня еще был доступ к телевизору. Это всемирный день беженцев. По телевизору сказали только о том, что это день защиты слонов в зоопарке. Это очень интересно, я же занимался исследованием пропаганды.
— Очень переживаю за всех вас, — сказал затем Максим.
— Кто за кого переживает, — грустно посмеялись пришедшие.
— Обо мне мало причин беспокоиться. Потом — посмотрим. Посмотрим, где я буду через два месяца. Год назад было тяжелее. Сегодня 14 месяцев я в СИЗО. Это многовато — на 14 месяцев больше, чем надо. Стараюсь много писать, но ручки и бумаги нет, поэтому пишу в голове — на украинском языке статьи, на английском. Начал вспоминаться французский.
Он поделился, что его поддерживают хорошие сны, связанные с друзьями и коллегами. Также правозащитник рассказал, что пленные и осужденные думают о том, чтобы приносить пользу:
— Находясь здесь, ни о какой пользе речи быть не может. Поэтому обмен — это то, с чем засыпают и просыпаются.
Максим снова поблагодарил всех, кто пришел. Ему рассказывают, что про него думают все коллеги — а Олександра Матвийчук упоминала его в нобелевской речи. Он сообщил, что понял, что о нем кто-то что-то говорит и пишет только благодаря апелляционной жалобе адвоката Соловьева: «И когда мне сотрудник, который не представился, сказал, что я медийная личность».
Слушатели на процессе Буткевича 22 августа. Фото: Дарья Корнилова
В заключении Буткевич видел много военнопленных:
— Военнопленные из всех регионов Украины, включая Луганскую и Донецкую область: отсюда и до Закарпатья. Очень разные люди, очень интересные.
До приговора ему не разрешали прогулки, затем позволили. После приговора Буткевича четыре месяца содержали с другими заключенными, которым давали передачи — и он начал набирать вес:
— За четыре месяца я отъелся.
Максиму рассказали, что информация о нем была в основном из российских СМИ:
— Я себя один раз видел по НТВ. Было бы смешно, если б не было грустно, — ответил Буткевич.
По словам Максима, заключенных, у которых приговор вступил в силу, увозят из Луганска партиями.
За все время он получил только одно письмо:
— С поздравлением с днем рождения от неизвестного мне человека. Спасибо ему большое. И открытка. Совершенно абстрактная. Наверное, поэтому и дошла.
Буткевич рассказал о недостоверных слухах о происходящем в Украине, которые распространяются в заключении.
— Максим, все нормально. Никаким плохим слухам не верьте, сразу говорю, — сказал ему Олег Орлов.
— Слава богу. Самое сложное — не знать о том, живы и здоровы ли [нрзбр]. Мне было важно узнать о том, что живы родители. Как только узнаешь, все становится намного лучше. Хочется вас о многом спросить. Но понимаю, что это плохое время и место, — поделился Буткевич.
Он рассказал, что накопилось очень много ненаписанных статей:
— Еще мы изобрели методику изучения английского без ручки, бумаги и текстов. В другой камере до приговора читали лекции. Максим читал о правах человека, религиоведении, правах беженцев.
По его словам, что сначала пленным запрещали любую бумагу. Но теперь у него ее просто физически нет:
— Есть маленький огрызок, чтобы писать заявления. Заявления нужно писать на все, например, визит к врачу. Поэтому бумага на вес золота.
У Буткевича спросили, какие книги он хочет:
— Любые. Не надо книгу Армена Гаспаряна «Денацификация Украины». Я ее прочитал год назад. Ужасно, — под общий смех ответил он.
Также Буткевич рассказал, что до него не дошло ни одной посылки, как и другим пленным. Передачи получают только обычные заключенные.
После этого в по ту сторону экрана появилась женщина в форме с вопросом, сколько еще ждать судей — «мы очень опаздываем». Не получив никаких вводных, она удалилась.
Когда Буткевича содержали с обычными заключенными, он наконец смог почитать книгу — Анну Каренину.
Максим Буткевич. Фото: Дарья Корнилова
— Курить ты не бросил? — спросили его из зала.
— Здесь слишком мало позитива, чтобы отказываться от еще одного. Курение — одна из маленьких радостей, — ответил Максим. Но растягивать сигарету приходится на день или в несколько дней — только если кто-то даст, пояснил он.
Также подсудимый ответил на вопрос о медицине:
Во время того, как Максиму передавали привет от очередной подруги, в зал вернулись судьи для оглашения решения — разговор прервался.
Это нужно для сбора статистики и вашего удобства. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с тем, что мы можем сохранять на вашем устройстве cookie — небольшие текстовые файлы, которые запоминают ваши предпочтения и некоторые детали вашего посещения
Максим Буткевич — украинский правозащитник, журналист и антифашист. Он помогал беженцам и мигрантам, вел мониторинг проявлений...