«Насильственные исчезновения в Чечне»

Сопредседатель Центра «Мемориал» Олег Орлов и член Совета ЦЗПЧ Александр Черкасов подготовили доклад «Насильственные исчезновения в Чечне» для совместного проекта организации Crude Accountability, Рабочей группы по Туркменистану и Рабочей группы по противодействию пыткам Платформы «Гражданская солидарность» (CSP). Ниже приводим текст доклада, а также файлы для скачивания.

Скачать доклад со сносками с ссылками:

Английская версия

О проекте 

Проект фокусируется на проблеме насильственных исчезновений в контексте резолюции ОБСЕ от декабря 2020 года. Резолюция, принятая на встрече Совета министров в Тиране (Албания), предполагает расширение обязательств ОБСЕ по предотвращению пыток, включая насильственные исчезновения и содержание под стражей без связи с внешним миром.

После этого значимого достижения две рабочие группы Платформы объединили усилия для сбора важной информации о случаях насильственных исчезновений в регионе ОБСЕ. По первоначальной задумке проект носил историческую направленность, но по мере развития событий 2022 и 2023 годов мы стали собирать информацию о текущей ситуации. Сосредоточив внимание на Балканах, Беларуси, Чечне, Нагорном Карабахе, Таджикистане, Туркменистане и Украине, проект привлекает внимание к продолжающимся ужасам насильственных исчезновений в контексте конфликтов и репрессий. Балканы, Чечня, Нагорный Карабах и Украина представляют собой примеры насильственных исчезновений в зонах вооруженных конфликтов. Беларусь, Таджикистан и Туркменистан являются примерами режимов, которые используют насильственные исчезновения в качестве инструмента репрессий даже в мирное время. Однако, как показывают наши исследования, насильственные исчезновения во всех семи регионах связаны с репрессиями.

Резюме

Более двух десятилетий в Чеченской Республике (Россия) функционирует созданная государством жестокая система насильственных исчезновений. Её жертвами стали многие тысячи людей, из них тысячи бесследно исчезли. В итоге Россия лидирует в Европе в 21-м веке по числу насильственных исчезновений. Эта система претерпевала изменения, но неотъемлемыми её атрибутами остаются нелегальные тюрьмы, жестокое обращение с похищенными или незаконно задержанными, пытки и внесудебные казни. В деятельность этой системы, - как непосредственно, таки и в воспрепятствование расследованию этих преступлений, - вовлечены различные государственные ведомства и органы власти России.

Международные организации и институты, включая ОБСЕ, много раз указывали на недопустимость этой практики насильственных исчезновений на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне. На первый взгляд, нельзя сказать, что власти России всегда полностью игнорировали эту критику. Более того, в 2006-2008 гг. наблюдалось заметное снижение количества насильственных исчезновений в Чечне (ещё одно доказательство контролируемого характера этого процесса; на то же однозначно доказывали краткосрочные прекращения насильственных исчезновений накануне «выборов» и «референдумов» в Чечне в 2003-2005 гг.).  Однако это снижение оказалось тактическим приемом в ходе борьбы между силовыми структурами в ходе становления режима личной власти Рамзана Кадырова. В итоге произошла трансформация системы насильственных исчезновений, и с 2009 г. количество таких преступлений снова возросло.

В последующие годы власти России полностью игнорировали призывы (требования, рекомендации и т.п.) международных организаций, относительно ужасающей ситуации с правами человека в Чечне, в том числе и практики насильственных исчезновений.

В настоящий момент эти система работает беспрепятственно как важнейший механизм террора против населения с тем, полностью подавляющего любую возможность оппозиции режиму Кадырова, любое неодобряемое властями поведение и даже любое инакомыслие.

Мы предлагаем ОБСЕ, другим международным институтам, а также государствам-участникам ОБСЕ рекомендации о возможных шагах с их стороны, в надежде, что они могут в какой-то мере способствовать борьбе против системы насильственных исчезновений в Чечне (Россия).

Насильственные исчезновения в Чечне

Правозащитные организации документировали достоверные свидетельства того, что уже в ходе Первой чеченской войны (1994-1996 гг.) многие люди, задержанные военными или сотрудниками МВД РФ, затем исчезали. Эти деяния относятся к преступлениям против человечности, которые не имеют срока давности.

Эта система была неразрывно связана с сетью многочисленных полузаконных и незаконных, существовавших как официально, так и секретно, и находившихся в ведении разных ведомств (МО, ФСБ, МВД) мест содержания задержанных. Люди, задержанные в ходе «зачисток» населенных пунктов, на блок-постах на дорогах, увезенные ночью из дома в ходе «адресной спецоперации», попадали в то или иное место содержания из этой сети. Работал отлаженный конвейер незаконных задержаний, секретных тюрем, пыток, внесудебных казней и сокрытия тел убитых. Некоторых из тех, кто временно исчезал после задержания, потом отпускали (часто за выкуп), или передавали в легальные изоляторы временного содержания и следственные изоляторы для оформления их официального задержания и возбуждения в их отношении них уголовных. Но значительная часть (в 2000-2003 гг. – большинство) из тех, кто временно исчез после задержания, затем исчезала бесследно. Иногда впоследствии находили их тела со следами пыток и насильственной смерти.

Непосредственной задачей этой преступной системы было выявление, изоляция и уничтожение участников незаконных вооруженных формирований и их пособников. Однако, вполне очевидно, что та же система решала и более широкие задачи – ее использовали и для создания сети осведомителей из числа местного населения, и для террора, подавления, запугивания всех людей, нелояльных к устанавливаемой в Чечне власти.

Даже если речь идет только о бесследно исчезнувших, Правозащитным центром «Мемориал» были тщательно задокументированы более 1650 эпизодов за период проведения «контртеррористической операции» (КТО) в Чеченской Республике в 1999-2009 гг. (один эпизод часто включал бесследное исчезновение нескольких человек).

Практически по всем этим случаям «Мемориал» вступал в переписку с органами прокуратуры. По таким делам было возбуждено более 2000 уголовных дел, но в подавляющем большинстве случаев эти дела были приостановлены «в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого» (подробнее о практиках безнаказанности см. Приложение 1, п. 15).

ПЦ «Мемориал» задокументировано бесследное исчезновение более 1250 людей в период 1999-2001 гг. (впоследствии тела некоторых из них были обнаружены). Тогда, в начале Второй чеченской войны «Мемориал» был в состоянии охватить мониторингом ограниченную часть республики - от четверти до трети, однако и в охваченных районах документирование вряд ли было исчерпывающим. Впоследствии территориальный охват мониторинга расширился, но в условиях террора люди в большинстве случаев отказываются говорить с исследователями, что повышало латентность исчезновений.  В 2002-2009 гг., когда от широкомасштабных «зачисток» федеральные силы перешли к практике «адресных мероприятий», а затем и к тактике «чеченизации» конфликта, ПЦ «Мемориал» собрал информацию о похищении представителями государства и последующем исчезновении 1976 жителей ЧР, по каждому из которых имеются более или менее подробные сведения. Некоторые из этих людей впоследствии были освобождены, выкуплены или легализованы в ИВС и СИЗО.

Исходя из экстраполяции этих данных и анализа официальных сообщений, «Мемориал» может утверждать, что всего за десять лет проведения «контртеррористической операции» в Чечне бесследно исчезли в результате похищений, незаконных арестов и задержаний больше трех тысяч и менее пяти тысяч человек (впоследствии тела некоторых из них были обнаружены). Более точные цифры пока назвать невозможно.

Комитет министров (КМ) Совета Европы (СЕ) в своем решении в сентябре 2021 г. оценил общее предполагаемое число бесследных исчезновений в ходе контртеррористических операций составляет от 5000 до 7700 человек, но эти цифры относятся к более широкому географическому и временному контексту последних тридцати лет на Северном Кавказе.

***

В 2000-2004 гг. ответственность за совершение насильственных исчезновений несли федеральные силовые ведомства: военнослужащие МО и ВВ МВД, сотрудники ФСБ и МВД, направленные в Чечню из других регионов России. Поэтому чаше всего следы исчезнувшего человека терялись в местах дислокации частей и подразделений этих ведомств: именно там располагались незаконные тюрьмы. Незаконное насилие, включая незаконные задержания, похищения и насильственные исчезновения, носило массовый и неизбирательный характер.

Поэтому захоронения (массовые или содержавшие несколько тел) похищенных людей обычно обнаруживали на территориях бывших мест дислокации воинских частей или вблизи них.

Самое известное из них было обнаружено в феврале 2001 г. в бывшем дачном поселке «Здоровье» в непосредственной близости от Ханкалы, главной российской военной базы в Чечне. Это было не захоронение, а свалка трупов. По официальным данным здесь были обнаружены и вывезены тела 51 человека, по неофициальным, тел было в несколько раз больше, но военные воспрепятствовали работе сотрудников Министерства по чрезвычайным ситуациям, а затем вывезли большую часть тела в неизвестном направлении.

Все найденные в посёлке «Здоровье» были жертвами внесудебных казней: у большинства было перерезано горло и связаны руки, в голову был сделан контрольный выстрел. 26 тел были опознаны родственниками. Все они ранее были задержаны при свидетелях представителями федеральных сил в разное время и в разных местах: на блок-постах, во время "зачисток" и т.п., а затем исчезли. 

После обнаружения этого массового захоронения было возбуждено уголовное дело, но вскоре основная версией следствия стала наиболее нелепая: массовое захоронение в охраняемой зоне возле российской военной базы было якобы организовано боевиками. Не были найдены виновные ни в одном из этих похищений и убийств.

ЕСПЧ рассмотрел жалобы родственников трех женщин, чьи тела были найдены в этой свалке трупов, и постановил, что Россия нарушила ст.ст. 2,3, 5, 13 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Обнаружение одного такого места складирования трупов убитых людей неопровержимо доказывает существование преступной системы насильственных исчезновений и внесудебных казней, в которую были вовлечены военные МО, ВВ МВД, сотрудники ФСБ и других силовых ведомств. Примерно в это же время действовала и другая свалка трупов в садах госхоза им. Мичурина вблизи н.п.Урус-Мартан (где регулярно находили тела исчезнувших людей); были обнаружены захоронения и на месте дислокации 138-й отдельной мотострелковой бригады вблизи с. Старые Атаги, а также возле блок-поста «Юг» у с. Дуба-Юрт, в г. Аргун. Впоследствии были обнаружены многие новые захоронения и свалки тел, в том числе на территории военной базы в Ханкале, возле поселка Здоровье и в Чернореченском лесу.

***

В 2002-2006 гг. российское общественное мнение и международное сообщество уделяли заметное внимание практике массовых насильственных исчезновений в Чечне. Ответственность за это справедливо возлагалась на федеральные силовые ведомства и власти РФ. Проводившаяся с 2003 г. руководством РФ политика «чеченизации» конфликта была призвана, в частности, снизить эту критику.

В Чечне были созданы состоявшие из этнических чеченцев промосковские вооруженные формирования и органы власти. Им постепенно были переданы функции противостояния вооруженным сторонникам независимости Чечни и делегировано право на незаконное насилие.

Эта политика представлялась руководству России чрезвычайно удачной: чеченцы убивают чеченцев, при этом с федеральных сил и руководства России снимается ответственность за все, происходящее в Чечне. Этот замысел частично удался.

В ходе «чеченизации» изменился образ действий силовиков по отношению к местному населению. Силовые структуры, состоявших из этнических чеченцев, действовали более избирательно.  Массовые «зачистки» практически прекратились. Заметно снижалась доля бесследно исчезнувших или убитых из числа похищенных людей.  Незаконно задержанных и похищенных доставляли в секретные тюрьмы в местах дислокации чеченских профедеральных силовых структур, которые после 2008 г. были подконтрольны исключительно Кадырову. В 2007-2008 гг. количество похищений людей представителями государства резко сократилось, но это оказалось тактическим приемом в ходе становления режима личной власти Рамзана Кадырова. Объявив «стоп-приказ» на похищения подконтрольным ему силовикам, Кадыров обрушился с критикой на другие созданные и укрепившиеся в ходе «чеченизации» структуры, подконтрольные МВД, ФСБ и МО РФ, также практиковавшие похищения людей, содержания в секретных тюрьмах, пытки и исчезновения.  В итоге добиться роспуска этих структур или их перехода под контроль Кадырова.  О практике насильственных исчезновений в этот период  можно прочесть в бюллетенях ПЦ «Мемориал» за 2006-2008 гг. (см. Приложение 2).

С 2009 г. можно считать режим в Чечне сформировавшимся. Было объявлено о завершении «контртеррористической операции», а из республики в Дагестан была выведена Временная оперативная группировка отделов и подразделений МВД РФ – федерального министерства, отвечавшего за проведение КТО. Все структуры, которым теперь было делегировано проведение КТО, прежде всего незаконное насилие, были подконтрольны Рамзану Кадырову. «Стоп-приказы» на похищения были, очевидно, отменены: вновь резко участились похищения людей силовиками. Жертвой такого похищения и убийства стала сотрудница «Мемориала» Наталья Эстемирова, много лет работавшая прежде всего по теме насильственных исчезновений. Соответственно, родные похищенных реже обращались к правозащитникам, и в дальнейшем наша информация об исчезнувших была существенно неполна.

***

С 2009 г. до настоящего времени сохраняется установившаяся тогда тактика «избирательных исчезновений». Многие такие случаи описаны в бюллетелях ПЦ «Мемориал» за 2009-2022 гг. (см. Приложение 2)

Для достижения поставленных целей оказались вовсе не обязательны бесследные исчезновения (убийства) большинства похищенных: все необходимые сведения или «признания» силовики, как правило, получали от них за несколько суток или недель пыток и избиений. Это обычно сопровождалось угрозами родственникам похищенного, иногда их тоже похищали. В результате последние, чаще всего, никуда не жаловались.

В этот период в Чечне «исчезают» на время (от нескольких дней до месяцев) более половины от общего числа задержанных по подозрению в самых разных преступлениях (не обязательно в поддержке вооруженного подполья). Обычно задерживающие представители государства не представляются, не предъявляют какие-либо документы, на их машинах часто нет номеров. Поскольку ни задержанному, ни его семье не сообщают, какое ведомство произвело задержание и куда именно задержанный доставлен, для близких он «исчезает». Увезенных людей часто содержат либо в подвалах районных отделов полиции (без какого-либо оформления), либо в незаконных тюрьмах, без какой-либо связи с внешним миром, поэтому уместнее употреблять термин «похищение», чем «задержание». При этом все ведомства, к которым обращаются близкие незаконно задержанного (похищенного) человека, отрицают причастность.

Сотрудники «кадыровских» силовых структур используют период «исчезновения» человека, чтобы с помощью пыток и угроз заставить его дать нужные им показания на себя и других. Затем, через несколько дней, недель или месяцев, «исчезнувшего» человека могут либо легализовать и оформить как официально задержанного (часто с подкинутыми оружием, боеприпасами или наркотиками), либо отпустить без оформления. Некоторые исчезают бесследно (это означает либо смерть от пыток, либо бессудную казнь). Каждый год в Чечне на время исчезают сотни людей, но из них исчезает навсегда абсолютное меньшинство.

В кадыровской Чечне в настоящее время действует система нелегальных секретных тюрем, где людей содержат неделями, месяцами, в редких случаях — более года. Там людей подвергают унижениям, пытают, подчас тайно казнят. Как правило, такие тюрьмы располагаются в местах дислокации элитных частей и подразделений «кадыровцев» (формально входящих в систему МВД или Росгвардии). Перечислим некоторых из них: Отряд мобильный особого назначения (ОМОН) «Ахмат-Грозный», Специальный отряд быстрого реагирования «Ахмат» (ранее «Терек»), Специальный отдельный батальон патрульно-постовой службы «Грозный», Полк полиции по охране объектов нефтегазового комплекса (неофициально известный как «Нефтеполк»). Отметим: согласно нормам российского законодательства, сотрудники таких силовых структур не имеют права вести дознание или следствие, и тем более, в их ведении не могут находиться места содержания задержанных или арестованных.

Наибольшую известность получила «секретная тюрьма» в месте постоянной дислокации Полка полиции специального назначения имени Героя России А. Кадырова (ППСП-2, ранее — полк патрульно-постовой службы полиции №2) недалеко от центра Грозного, рядом с республиканским управлением Следственного Комитета РФ.

Свидетельства и описания этой тюрьмы есть как в рассказах бывших узников, так и в опубликованных показаниях свидетеля похищений, пыток и бессудных казней, бывшего бойца ППСП-2 Сулеймана Гезмахмаева. Он, в частности, описал, как люди попадали в эту тюрьму. Бойцы этого полка выезжали на задержания со знаками различия других подразделений МВД или Росгвардии, тем самым скрывая, кто задержал (по сути  похитил) человека, которого доставляли в расположение полка, где он исчезал, на время или навсегда.

Несколько лет работы правозащитных организаций (ПЦ «Мемориал», Комитета против пыток (КПП), ЛГБТ-сети, «Правовой инициативы по России») и «Новой газеты» позволили полно и подробно документировать один из эпизодов содержания в этой тюрьме людей, похищенных в 2016-2017 гг. С большой вероятностью можно утверждать, что 27 бесследно «исчезнувших» тогда мужчин были жестоко убиты в секретной тюрьме в подвале одной из казарм полка. 15 других временно «исчезнувших» мужчин содержали вместе с ними на протяжении месяца в подвале. Всех без исключения жестоко пытали. Позже этих 15 человек передали в отделы полиции, где оформили их официальное задержание (якобы при этом у них при себе было найдено оружие) и «чистосердечные признания» в участии в вооруженном подполье.

Правозащитники и «Новая газета» передали в следственные органы неопровержимые доказательства содержания бесследно исчезнувших людей в незаконной тюрьме. Следователи саботировали проверку этих сообщений о преступлениях, и раз за разом отказывали в возбуждении уголовных дел по фактам похищений, незаконного лишения свободы, бесследных исчезновений задержанных, пыток. Суды признавали такие отказы следователей законными. Подчеркнем, что проверку проводили следственные органы федерального, а не республиканского уровня, а жалобы рассматривали суды не в ЧР, а за её пределами. Таким образом, практика насильственных исчезновений в ЧР получает покровительство и содействие на федеральном уровне, а федеральные структуры по сути являются соучастниками этих преступлений.

14 декабря 2021 г. ЕСПЧ вынес постановление по жалобе родственников нескольких человек из числа 27 исчезнувших (казненных) на территории ППСП-2.

***

Кто из узников секретных тюрем исчез бесследно, - то есть, кого из них убили?

Во-первых, те, кого подозревают в активном участии в вооруженном подполье, как это было с 27 людьми, казненными в ППСП-2.

Во-вторых, это критики режима Кадырова, как 18-летний модератор оппозиционного Telegram-канала 1ADAT Салман Тепсуркаев. Он был похищен чеченскими силовиками 5 сентября 2020 г. из Краснодарского края России. 7 сентября в Интернете появилась видеозапись, на которой обнаженный Тепсуркаев ругает себя и 1ADAT, а затем истязает себя. Геолокация последнего места включения его телефона — территория ППСП-2 в Грозном: очевидно, «кадыровцы», получив пароль от телефона, устанавливали связи Тепсуркаева. Несмотря на широкий общественный резонанс, долгое время судьба Тепсуркаева была неизвестна, - только в августе 2022 г. юрист КПП, представлявшего интересы Салмана, сообщила журналистам, что тот был убит в Чечне.

В-третьих, это некоторые из «уличенных» в гомосексуальных связях. Пример - бесследное исчезновение известного чеченского певца Зелимхана Бакаева.

***

В 2022 г. и начале 2023 г. в Чечне продолжались похищения людей силовиками с последующим их исчезновением: по сведениям телеграм-канала 1ADAT, за год были похищены 952 человека, абсолютное большинство из которых были затем освобождены или переданы в руки полиции для дальнейшего оформления легального задержания. Подтвердить точность этой цифры мы не можем, но она вполне вероятно может соответствовать действительности. Мы имеем проверенную информацию об отдельных случаях похищений в 2022-23 гг. (см. Приложение 3).

***

На конец 2022 г. ЕСПЧ вынес 320 решений, в которых признал Россию ответственной за нарушения права на жизнь в ходе военных и контртеррористических операций на Северном Кавказе (главным образом, в Чечне). Число заявителей по этим делам существенно больше, т.к. многие решения объединяют жалобы от нескольких заявителей. Эти решения описывают 668 случаев похищений с последующим исчезновением людей, совершенных представителями государства: 612 человек были похищены и пропали в 1999-2006 гг., 56 человек - в 2006-2017 гг.  ЕСПЧ признал, что власти России несут ответственность за эти преступления и за нерасследование этих нарушений. КМ СЕ постановил, что Россия не исполнила эти решения ЕСПЧ, т.к. до сих пор не провела эффективное расследование ни по одному из этих преступлений. 

Парламентская Ассамблея (ПАСЕ) СЕ неоднократно назначала специальных докладчиков по ситуации с правами человека в Чечне, заслушивала их отчеты, и приняла ряд резолюций и рекомендаций, касающихся нарушений прав человека в ЧР и других регионах Северного Кавказа. В этих серьезных документах большое внимание уделялось процветающей в Чечне атмосфере безнаказанности и преступной практике насильственных исчезновений. Рекомендации содержали предложения о практических шагах, которые при наличии доброй воли со стороны российских властей могли бы коренным образом исправить положение. Но таковой доброй воли не было, и атмосфера безнаказанности в Чечне процветает до сих пор.

Нельзя утверждать, что давление международного сообщества и российского общества на власти РФ не имели положительных последствий. Снижение числа похищений в Чечне 2007-2008 гг. было специфической реакцией на такое давление (см. выше): произошла трансформация системы насильственных исчезновений, и с 2009 г. число таких преступлений снова возросло.

В своей Рекомендации 1600 (2003 г.) ПАСЕ рекомендовала КМ СЕ: «если не будут активизированы усилия по преданию правосудию лиц, виновных в нарушениях прав человека, и в Чечне сохранится обстановка безнаказанности, рассмотреть вопрос о том, чтобы предложить международному сообществу учредить специальный международный суд по военным преступлениями и преступлениям против человечности в Чеченской Республике».

К сожалению, несмотря на то, что в Чечне обстановка безнаказанности явно сохранялась, ПАСЕ больше ни разу не вернулась к этому вопросу.

КМ СЕ, начиная с 2011 г. 20 раз (!) обращался к рассмотрению ситуации с исполнением решений ЕСПЧ по жалобам, преимущественно о насильственных исчезновениях на Северном Кавказе, прежде всего в Чечне (группа дел «Хашиев и Акаева»).  В своих решениях и резолюциях КМ СЕ:

- подчеркивал продолжающиеся страдания родственников пропавших без вести лиц, которые по-прежнему ничего не знают о судьбе членов своих семей;

- призывал российские власти оперативно принять необходимые меры для активизации поиска пропавших без вести и расследования уголовных дел;

- отмечал (иногда с интересом «принимал к сведению») предоставленную российской стороной информацию о принятых мерах по повышению эффективности расследований и поиска пропавших без вести лиц;

- выражал сожаление (иногда «глубокое») по поводу того, что принятые меры не принесли никаких результатов в установлении судьбы пропавших без вести родственников заявителей.

И так - год за годом.

Раз за разом КМ СЕ призывал российские власти принять меры по созданию единого органа высокого уровня, уполномоченного заниматься розыском пропавших без вести в результате «контртеррористической операции» на Северном Кавказе, но Россия никак реагировала, фактически игнорируя эти резолюции, решения и рекомендации.

КМ СЕ все эти годы делал вид, что пытается воздействовать на Россию, но не пытался обратиться к вышеупомянутой Рекомендации 1600 ПАСЕ об учреждении специального международного суда по военным преступлениями и преступлениям против человечности в Чеченской Республике.

***

1 ноября 2018 г. 16 государств-участников ОБСЕ инициировали применение Московского механизма ОБСЕ в отношении Р Ф по вопросу о ситуации с правами человека в Чечне. Правительство России отказало в назначении российского со-докладчика и в оказании содействия миссии по установлению фактов внутри страны. 20 декабря 2018 г. был опубликован подготовленный в рамках Московского механизма доклад «О предполагаемых нарушениях прав человека и безнаказанности в Чеченской Республике Российской Федерации». Доклад содержал точное и подробное описание крайне тяжелой ситуации с правами человека в ЧР. В частности, один из разделов доклада был посвящен теме  «произвольные и незаконные задержания и содержание под стражей, преследования и пытки, насильственные исчезновения, внесудебные казни». В докладе были даны рекомендации, в частности, направленные на прекращение практики насильственных исчезновений и искоренение атмосферы безнаказанности.

В сентябре 2019 г. на пресс-конференции в ходе Совещания по выполнению обязательств в области человеческого измерения ОБСЕ в Варшаве автор доклада профессор  Вольфганг Бенедек и правозащитник из «Мемориала» Олег Орлов констатировали, что ни одна из рекомендаций доклада властями ЧР и РФ выполнена не была. В частности, не был расследован ни один из случаев насильственных исчезновений, описанных в докладе.

Рекомендации

ОБСЕ необходимо выработать конкретные шаги по исполнению государствами-участниками ОБСЕ обязательств, изложенных в решении Совета министров ОБСЕ №7/20 «Недопущение и искоренение пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания».

В рамках этой работы ОБСЕ необходимо разработать в 2023 г. конкретные планы действий по искоренению практики насильственных исчезновений в регионе ОБСЕ.

Институты и исполнительные органы ОБСЕ должны потребовать от правительства РФ немедленного прекращения практики насильственных исчезновений в Чечне. Это требование должно быть выражено в форме публичного осуждения правительства России при поддержке  государств-участников ОБСЕ.

Председательство ОБСЕ должно включать в свои программные приоритеты борьбу против насильственных исчезновений.

Председатели ОБСЕ должны учредить должность и назначить Специального представителя по проблеме насильственных исчезновений, мандат которого должен ежегодно продлеваться и включать сбор информации о случаях насильственных исчезновений и помощь жертвам этой преступной практики в регионе ОБСЕ, разработку инструментов сотрудничества государств-участников и гражданского общества по этим вопросам.

Борьба с насильственными исчезновениями должна быть включена в стандартную повестку дня мероприятий ОБСЕ по человеческому измерению.

Государства-участники ОБСЕ должны последовательно поднимать вопрос о необходимости искоренения практики насильственных исчезновений на мероприятиях ОБСЕ и других международных форумах, а также на двусторонних встречах с представителями государств, и выпускать совместные заявления или декларации по этому вопросу на уровне Совета министров.

БДИПЧ ОБСЕ следует создать группу экспертов по проблеме насильственных исчезновений для мониторинга выполнения государствами соответствующих обязательств, вынесения рекомендаций государствам-участникам и консультирования БДИПЧ по его соответствующим программам. Заинтересованным государствам следует вносить средства в БДИПЧ для этой работы.

Государствам-участникам ОБСЕ следует провести консультации для рассмотрения вопроса об учреждении международным сообществом специального международного суда по военным преступлениями и преступлениям против человечности в Чеченской Республике.

Учитывая, что из всех ресурсов регулярного бюджета, направляемых на три основных направления деятельности ООН, права человека получают лишь около 4 процентов, и почти две трети доходов ООН по правам человека поступают от добровольных взносов государств - членов ООН и других доноров, государствам-участникам ОБСЕ рекомендуется увеличить финансирование, выделяемое на эти цели, особенно для Группы ООН по петициям и неотложным действиям, чтобы дать ей необходимые ресурсы для рассмотрения растущего числа жалоб, дабы Договорные органы ООН могли рассматривать дела, включая те, в которых своевременно поднят вопрос о насильственных исчезновениях.

Выводы

Вот уже более двадцати лет международные организации и институты, призванные защищать права человека, пытались и не смогли добиться от России исполнения ею своих обязательств, полного прекращения организованной практики насильственных исчезновений, расследования совершенных представителями государственных структур похищений и убийств, ликвидации незаконных тюрем на территории Чечни. Теперь Россия активно использует приобретенный её силовиками опыт в Чечне при создании аналогичной системы насильственных исчезновений и секретных тюрем на оккупированных территориях Украины.

Попытки на протяжении многих лет вести «конструктивный диалог» со злостным нарушителем международных договоров в области прав человека привели только к деградации международных механизмов защиты прав человека.

Все это показывает насущную необходимость скорейшей кардинальной реформы международной системы защиты прав человека и её институтов.