28 лет «зачистке» в Самашках

С «зачистки» в селе Самашки, которую федеральные силы устроили в ходе Первой чеченской войны, прошло 28 лет. Эти события стали одним из самых трагических примеров агрессии российского государства по отношению к мирным жителям. Затем были Вторая чеченская кампания и война в Сирии, а в 2022 году случилось полномасштабное вторжение России в Украину. 

Как и при «зачистке» в Самашках, в Буче гражданских казнили без суда и следствия. Жителей чеченского села отправляли на «фильтрацию» — в 2022 году то же пережили тысячи украинцев. Мариупольцам приходилось хоронить близких прямо во дворах их домов — как и жителям Самашек. Методы повторяются, российская армия совершает новые преступления — во многом потому, что никто не понес ответственности за прошлые.

Именно об этом доклад Центра Мемориал «Цепь войн, цепь преступлений, цепь безнаказанности». На его основе мы подготовили материал, в котором рассказываем, как российские военные проводили «зачистку» в Самашках, почему государство не занималось подсчетом жертв и как оно затем вело расследование военных преступлений (спойлер: практически никак). Осторожно, в материале есть шокирующие фото и описания преступлений.

Столкновение

7 апреля 1995 года село Самашки, расположенное в равнинной части Западной Чечни, атаковали федеральные силовики. Отряд сил Чеченской республики Ичкерия к тому моменту покинул село. Небольшой отряд сельской самообороны оказал хаотичное сопротивление бойцам внутренних войск МВД, ОМОН и СОБР — силовики понесли потери, но быстро его подавили и заняли населенный пункт.

Генерал-лейтенант МВД А.А. Романов, скрывавшийся под псевдонимом А. А. Антонов, озвучил ультиматум местному руководству: сдать 264 автомата, 2 пулемета и одну БМП, а также беспрепятственно пропустить части ВВ в село. Но руководство села при всем желании не могло выполнить все эти требования — за месяц до вторжения по настоянию жителей отряд чеченских вооруженных сил покинул село. В Самашках просто не было такого количества оружия, не говоря уже про БМП.

«Зачистка»

Несмотря на это, российские силовики начали «зачистку» села. Их действия носили характер не столько войсковой операции, сколько карательной акции. Дома, дворы и подвалы, где находились мирные жители и не было боевиков, забрасывали гранатами. Военные расстреливали безоружных жителей, в том числе женщин и стариков. Поджигали дома, в которых находились люди.

Так, 8 апреля, когда уже не было вооруженных столкновений, выстрелами с проезжавшей бронетехники убили 18-летнюю Хаву Гунашеву, 61-летнего Абдул-Рашида Хусейнова и 16-летнего Резвана Хусейнова. 62-летнего Догу Цатишаева ранили в голову, когда он уходил после разговора с военнослужащими, сидящими на танке. Его добили в тот же день у него дома автоматной очередью в упор.

Тогда же убили или смертельно ранили выстрелами издалека еще шесть человек, когда те находились у себя во дворе или на улице рядом с домом. Жители села были вынуждены хоронить погибших прямо во дворах: есть фото с погребения расстрелянных 8 апреля Исы Боршигова и Хизира Хажбекарова.

Многих людей ранило осколками гранат, брошенных в комнаты и подвалы жилых домов. Эти ранения оказались смертельными для Залубы Явмирзаевой, 96-летнего Мовсара Оспанова и 66-летнего Джунида Шуипова. Раненных осколками гранаты отца и дочь — Насруддина Базуева и Раису Масаеву — силовики затем добили.

Приведем свидетельство выжившего знакомого Базуева — Абдурахмана Чиндигаева. 7 апреля они вместе с Насруддином, а также пожилыми Салавди Умахановым и Мусаитом Исаевым находились в одном доме. При приближении российских военных все четверо забились в кладовку, которая находилась на первом этаже. Войдя во двор, военнослужащие сразу бросили в примыкающее к этой кладовке помещение гранату.

Чиндигаев вспоминал:

 « “Суки, в яму! Суки, яма!” Нас загоняют туда [в яму в гараже для ремонта автомобиля]. Насруддин первым залез. Вон туда встал, туда, к стене. Мы втроем тут стоим. Я говорю: “Нас убивать сюда ставят”. Ну, я почитал там молитву. Муса говорит: “Ребята, не стреляйте. Скотину кормить надо... Не стреляйте”. <...> Исаев на третью ступеньку шагнул. Двое солдат... Наставили на него автомат. Толкали туда его так. Да, он не успел спуститься.

После расстрела силовики ушли. Исаева убили, Умаханова и Базуева ранили — последнего вместе с дочерью добили на следующий день. Позже дом подожгли другие военные.

Расстрел на месте задержания стал самой распространенной причиной гибели мужчин в Самашках 7 и 8 апреля. Как правило, это случалось сразу после того, как военные входили в дом или во двор, иногда — после избиений местных жителей. Правозащитники задокументировали 30 таких убийств.

Многих людей увезли во временный фильтрационный пункт (ФП) в нескольких километрах от села. Его организовали 8 апреля в расположении воинской части на бывшем армейском стрельбище среди сопок Сунженского хребта. Здесь проводили первичную «фильтрацию»: кого-то из задержанных после освобождали, кого-то отправляли в «стационарные» ФП, а некоторые исчезали бесследно.

Подсчет жертв

Chechen boys sit next to a destroyed house after buying some bread in Samashki April 9 (фото: Stringer/REUTERS)

В ходе боевых действий в сельской местности постоянный подсчет жертв среди гражданского населения не вели ни федеральная, ни чеченская стороны, ни неправительственные организации. Обычно федеральное командование сообщало об огромных потерях боевиков, ничего не говоря о жертвах среди мирного населения. Между тем, чаще всего гибли и страдали именно мирные жители.

В апреле-июне и августе 1995 года в Самашках работали представители Наблюдательной миссии правозащитных общественных организаций. В результате они составили поименный — но, возможно, неполный — список погибших 7–8 апреля. Правозащитники достоверно установили гибель 103 жителей села, в том числе 13 девушек и женщин и 20 мужчин старше 61 года. Самому младшему из погибших было 15 лет. Лишь о четырех жителях села известно, что они погибли с оружием в руках. Обстоятельства смерти еще 10 человек допускают подобное объяснение их гибели. До половины всех жертв погибли не в результате неизбирательного огня — военные убили их преднамеренно.

Жертвы среди мирного населения появились во многом потому, что именно гражданские стали объектом преднамеренных нападений в ходе «зачистки». Самашки — наиболее наглядный пример того, каким образом военное командование федеральных сил «производило оценку» потерь противника и среди мирного населения.

11 апреля представитель МВД на заседании правительственной комиссии по Чечне заявил корреспонденту НТВ, что по официальной информации в селе убили 120 боевиков, а гражданское население якобы вышло перед штурмом. На следующий день Центр общественных связей МВД сообщил, что в ходе операции в Самашках убили 130 «дудаевцев». То есть руководство МВД признало факт гибели 7-8 апреля в селе более ста человек с чеченской стороны, но отнесло их всех к «вооруженному противнику».

Позже, вразрез с озвученной версией, командующий группировкой федеральных войск в Чечне генерал-полковник А. С. Куликов, отвечая на запрос депутата Госдумы Злотниковой 12 мая, сообщил, что в Самашках

Расследование

Широкая огласка событий в Самашках вынудила прокуратуру начать расследование. 27 апреля 1995 года исполняющий обязанности генпрокурора Ильюшенко возбудил уголовное дело по признакам умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах двух и более лиц (ст. 102 пункт «з» УК РСФСР) и умышленного уничтожения или повреждение чужого имущества, причинившего значительный ущерб и совершенного путем поджога или иным общеопасным способом (ст. 149 ч. 2).

Дело приняла к производству группа следователей военной прокуратуры Северо-Кавказского военного округа. Расследование не должно было встретить препятствий: следователи имели в распоряжении следы преступлений, тела жертв, показания пострадавших и свидетелей. Было известно, какие подразделения осуществляли «зачистку». Генпрокуратура знала имена тех, кто планировал операцию и командовал ею.

С конца июня до декабря 1995 года в Чечне не было серьезных боевых действий, которые создавали бы трудности для работы следователей. Следственная группа появилась в селе один раз — в середине мая. Ее члены осмотрели места преступлений, взяли показания у части пострадавших и свидетелей. Эксгумацию похороненных тел не проводили. К осени 1996 года по этому делу никого так и привлекли к уголовной ответственности.

Тем временем на базе кафедры военной тактики Военного университета Минобороны РФ провели «военноуставную экспертизу»: исследовали «вопросы соответствия действия должностных лиц по разработке и проведению специализированной операции требованиям нормативных документов внутренних войск МВД РФ». 14 января 1997 года на основании этой экспертизы дело прекратили «за отсутствием состава преступления», поскольку «военнослужащие действовали в состоянии крайней необходимости и необходимой обороны».

Поскольку материалы ряда уголовных дел по таким преступлениям поступали в Европейский суд по правам человека, авторы доклада подробно ознакомились с ними и пришли к выводу, что следственные органы в лучшем случае проявляли удивительную халатность.