Как прошла апелляция по делу Максима Буткевича

22 августа Первый апелляционный суд общей юрисдикции рассмотрел жалобу на приговор украинскому правозащитнику Максиму Буткевичу. В марте 2023 года «Верховный суд ЛНР» назначил ему 13 лет колонии строгого режима. Буткевичу вменили, что он якобы выстрелил из гранатомета по жилому дому в Северодонецке и ранил двух женщин. Судебная коллегия оставила срок в силе, но постановила зачесть фактическое время содержания под стражей с 19 августа 2022 года — то есть семь месяцев. Пока суд был в совещательной комнате, группе поддержки удалось поговорить с Буткевичем о его состоянии, условиях заключения и многом другом. Рассказываем, как прошел суд — и о чем говорил подсудимый. 

Как прошел суд

Заседание в Первом апелляционном суде должно было начаться в 10:00. Максима Буткевича пришли поддержать среди прочих сопредседатель ЦЗПЧ «Мемориал» Олег Орлов, член Совета Центра Светлана Ганнушкина, сотрудники посольств Германии, Великобритании и Франции.

Светлана Ганнушкина и Олег Орлов у зала суда. Фото: Дарья Корнилова

Дело рассматривала коллегия из трех судей — Павел Мелехин, Лариса Изотьева и Юрий Троян. Прокурор — Минакова.

Слушателей впустили в зал только около 11:40. Буткевич присутствовал на заседании по видеосвязи из СИЗО-1 Луганска.

Максим Буткевич на заседании 22 августа

В начале прокурор высказалась против фото- и видеосъемки на всех стадиях — «с учетом специфики содержания обвинения и в целях безопасности участников». Суд разрешил снимать только в перерыве и после окончания — и только адвоката и самого Буткевича.

В первой инстанции адвокатом по назначению была некая Тютюнникова. Как сообщил суд, с ней не смогли связаться. Буткевич пояснил, что Тютюнникову назначили «исключительно на время заседания в суде первой инстанции».

Затем судья сообщил, что потерпевшие по делу, Ольга и Валентина Афонины, а также  Сохань не пожелали участвовать в процессе. Как выяснилось в суде, также суд в ЛНР удовлетворил их иски. Соханю присудили 63 тысячи рублей в качестве возмещения ущерба, а также компенсацию морального вреда каждому: двоим по миллиону рублей и еще одному — 700 тыс. рублей.

Максим пояснил на вопрос суда, что его известили о заседании за 2,5 недели. Буткевичу позволили перед заседанием пообщаться с адвокатом по соглашению Леонидом Соловьевым — подсудимый сказал, что это первая возможность за все время.

Также суд зачитал доводы апелляционной жалобы адвоката Соловьева. В ней он указал, что первая инстанция нарушила право на защиту. Адвокат сообщал, что представляет Буткевича, направив ордер и запрос в Минобороны. В ответ в августе 2022 года ему заявили, что в отношении Буткевича нет возбужденного дела, а конфиденциальная встреча невозможна. Соловьев не имел возможности представлять подзащитного в суде и считает это серьезным нарушением.

Кроме того, Леонид Соловьев указал в жалобе, что Буткевич оговорил себя и у него есть алиби: он не мог находиться в это время в Северодонецке. Кроме того, защитник подчеркнул, что приговор несправедлив вследствие чрезмерной суровости. В жалобе он просил отменить приговор и направить дело на новое рассмотрение.

Адвокат Леонид Соловьев на заседании 22 августа. Фото: Дарья Корнилова

Когда суд спросил у защитника, поддерживает ли он доводы своей жалобы, Соловьев сообщил об изменениях. «В соответствии с обсужденной позицией с моим доверителем жалобу я поддерживаю только в части утверждений о суровости приговора и нарушения правила исчисления срока наказания, — сказал он. — Поскольку Буткевич был задержан 21 июня 2022 года и содержался как военнопленный, с этой даты он фактически был лишен свободы и в отношении него проводились проверочные мероприятия сотрудниками Министерства обороны России. Это полноценно можно считаь задержаниема». 

Защитник попросил суд все же приобщить ответ Минобороны — так как он подтверждает, что Буткевич был под стражей еще летом 2022 года.

В прениях прокурор Минакова зявила, что все доказательства допустимы и получены законным образом. Она аргументировала это тем, что в суде первой инстанции у Буткевича спрашивали, действительно ли он давал показания добровольно — и он ответил утвердительно. «В суде первой инстанции не было ходатайств уважаемой защиты, связанных с необходимостью дополнительного допроса либо вызовом дополнительных свидетелей либо истребовании дополнительных  доказательств», — сказала прокурор.

Затем Минакова сообщила, что с учетом признательных показаний Буткевича ему в качестве смягчающих вину обстоятельств по всем преступлениям учли «способствование раскрытию преступления».

Отягчающим обстоятельством суд счел совершение преступления в условиях вооруженного конфликта. «Квалифицирующие признаки — общеопасный способ, естественно, применение орудия соответствующего и то воздействие, которое это орудие способно — и, собственно, было продемонстрированы его характеристики в действии — оказать на жизнь и здоровье людей», — пояснила прокурор.

По ее словам, в своих показаниях Буткевич рассказал, как оказался в Северодонецке и при каких обстоятельствах попал в квартиру, в которой решил применить гранатомет.

После Минаковой Максим Буткевич выступил с коротким последним словом:

«Я хотел бы выразить благодарность всем тем людям, кому небезразлична моя судьба и всех украинских военнопленных, осужденных и неосужденных.

Мы очень надеемся, что о военнопленных не забывают — ни о тех, кто в статусе военнопленных, ни о тех, кто в статусе осужденных. Мы постоянно думаем о тех, кто остался на свободе — не только о родных о близких, но и обо всех, кто сейчас в Украине».

Затем суд удалился в совещательную комнату. В итоге приговор частично изменили — 13 лет лишения свободы оставили в силе, но зачли в срок фактическое время содержания под стражей с 19 августа 2022 года.

«Я себя один раз видел по НТВ»

Во время того, как коллегия совещалась, пришедшие могли пообщаться с Максимом. Приводим выдержки из беседы.

— Олег, Светлана, очень рад вас видеть, — сказал Максим Олегу Орлову и Светлане Ганнушкиной.

— А мы как рады. Спасибо вам за всё.

— Спасибо вам, очень за вас переживаю. Очень сложное время.

Максим рассказал о своем самочувствии:

— Хочу, чтобы вы знали Сейчас условия содержания, учитывая обстоятельства, нормальные. Насилие сейчас не применяется. Еда и питье есть. На здоровье жалоб серьезных сейчас нет.

Сейчас содержусь с другими военнопленными, осужденными по таким же делам. Раньше было по-разному. Сейчас в принципе все в порядке. 

— Из книжек есть Новый Завет — перечитываю. Очень полезная книга, рекомендую. И Псалтырь — там тоже много хороших цитат.

Все как в тюрьме. Ухудшается зрение, конечно, ухудшается память, — поделился правозащитник.

Слушатели на процессе Буткевича 22 августа. Фото: Дарья Корнилова

Буткевичу передали приветы от знакомых, рассказали о том, сколько людей его поддерживают.

— Честь имею! Каждый день перечисляю имена людей, которых я вспоминаю, это огромный список. Заинтересовался еще больше новыми правозащитными темами — пенитенциарной системой, третьей статьей Европейской Конвенции. Ну как и раньше, но сейчас еще больше. Очень много работы будет, когда, дай бог, выйду на свободу. 

— А ты в курсе, что говоришь с Нобелевским лауреатами [о представителях Мемориала Ганнушкиной и Орлове]? И что Алесь Беляцкий и Саша Матвийчук — Нобелевские лауреаты? — спросили из зала.

— Ничего себе! Ничего, что я без галстука?

Все смеются. Буткевич сказал, что когда у него был доступ к телевизору, об этом ничего не говорили:

— Более того, 20 июня у меня еще был доступ к телевизору. Это всемирный день беженцев. По телевизору сказали только о том, что это день защиты слонов в зоопарке. Это очень интересно, я же занимался исследованием пропаганды.

— Очень переживаю за всех вас, — сказал затем Максим. 

— Кто за кого переживает, — грустно посмеялись пришедшие. 

— Обо мне мало причин беспокоиться. Потом — посмотрим. Посмотрим, где я буду через два месяца. Год назад было тяжелее. Сегодня 14 месяцев я в СИЗО. Это многовато — на 14 месяцев больше, чем надо. Стараюсь много писать, но ручки и бумаги нет, поэтому пишу в голове — на украинском языке статьи, на английском. Начал вспоминаться французский.

Он поделился, что его поддерживают хорошие сны, связанные с друзьями и коллегами. Также правозащитник рассказал, что пленные и осужденные думают о том, чтобы приносить пользу:

— Находясь здесь, ни о какой пользе речи быть не может. Поэтому обмен — это то, с чем засыпают и просыпаются.

Максим снова поблагодарил всех, кто пришел. Ему рассказывают, что про него думают все коллеги — а Олександра Матвийчук упоминала его в нобелевской речи. Он сообщил, что понял, что о нем кто-то что-то говорит и пишет только благодаря апелляционной жалобе адвоката Соловьева: «И когда мне сотрудник, который не представился, сказал, что я медийная личность».

Слушатели на процессе Буткевича 22 августа. Фото: Дарья Корнилова

В заключении Буткевич видел много военнопленных:

— Военнопленные из всех регионов Украины, включая Луганскую и Донецкую область: отсюда и до Закарпатья. Очень разные люди, очень интересные.

До приговора ему не разрешали прогулки, затем позволили. После приговора Буткевича четыре месяца содержали с другими заключенными, которым давали передачи — и он начал набирать вес:

— За четыре месяца я отъелся.

Максиму рассказали, что информация о нем была в основном из российских СМИ:

— Я себя один раз видел по НТВ. Было бы смешно, если б не было грустно, — ответил Буткевич.

По словам Максима, заключенных, у которых приговор вступил в силу, увозят из Луганска партиями.

За все время он получил только одно письмо:

— С поздравлением с днем рождения от неизвестного мне человека. Спасибо ему большое. И открытка. Совершенно абстрактная. Наверное, поэтому и дошла.

Буткевич рассказал о недостоверных слухах о происходящем в Украине, которые распространяются в заключении.

— Максим, все нормально. Никаким плохим слухам не верьте, сразу говорю, — сказал ему Олег Орлов.

— Слава богу. Самое сложное — не знать о том, живы и здоровы ли [нрзбр]. Мне было важно узнать о том, что живы родители. Как только узнаешь, все становится намного лучше. Хочется вас о многом спросить. Но понимаю, что это плохое время и место, — поделился Буткевич.

Он рассказал, что накопилось очень много ненаписанных статей:

— Еще мы изобрели методику изучения английского без ручки, бумаги и текстов. В другой камере до приговора читали лекции. Максим читал о правах человека, религиоведении, правах беженцев.

По его словам, что сначала пленным запрещали любую бумагу. Но теперь у него ее просто физически нет:

— Есть маленький огрызок, чтобы писать заявления. Заявления нужно писать на все, например, визит к врачу. Поэтому бумага на вес золота.

У Буткевича спросили, какие книги он хочет:

— Любые. Не надо книгу Армена Гаспаряна «Денацификация Украины». Я ее прочитал год назад. Ужасно, — под общий смех ответил он.

Также Буткевич рассказал, что до него не дошло ни одной посылки, как и другим пленным. Передачи получают только обычные заключенные.

После этого в по ту сторону экрана появилась женщина в форме с вопросом, сколько еще ждать судей — «мы очень опаздываем». Не получив никаких вводных, она удалилась.

Когда Буткевича содержали с обычными заключенными, он наконец смог почитать книгу — Анну Каренину.

Максим Буткевич. Фото: Дарья Корнилова

— Курить ты не бросил? — спросили его из зала. 

— Здесь слишком мало позитива, чтобы отказываться от еще одного. Курение — одна из маленьких радостей, — ответил Максим. Но растягивать сигарету приходится на день или в несколько дней — только если кто-то даст, пояснил он.

Также подсудимый ответил на вопрос о медицине:

Во время того, как Максиму передавали привет от очередной подруги, в зал вернулись судьи для оглашения решения — разговор прервался.