17 ФЕВР. 2024
«Политический заказ». Олег Орлов* отказался участвовать в суде над самим собой
17 ФЕВР. 2024
Олег Орлов на заседании 16 февраля
16 февраля в Головинском суде прошло первое заседание «второго» процесса по делу Олега Орлова*, сопредседателя Центра «Мемориал».
Напомним, в октябре суд оштрафовал Орлова на 150 тыс. рублей, однако в апелляции гособвинение попросило отменить приговор и вернуть дело прокурору. Мосгорсуд выполнил просьбу. Со второго раза следователю удалось найти в деле мотив «идеологической вражды к традиционным российским духовно-нравственным и патриотическим ценностям», а также мотив ненависти к социальной группе «военнослужащие».
16 февраля правозащитник отказался защищать себя, отвечать на вопросы суда и обвинения и участвовать в неправосудном процессе. Он также отказался вызывать свидетелей и экспертов защиты и запретил это адвокату. Выступив с этим заявлением, правозащитник начал читать роман Кафки «Процесс».
Приводим полный текст выступления Орлова. Прочитать трансляцию заседания можно здесь.
Приводим полный текст выступления Орлова. Прочитать трансляцию заседания можно здесь.
Следующее заседание пройдет 21 февраля в 11:00 в Головинском суде Москвы.
Выступление Олега Орлова
Я не признаю себя виновным, и обвинение
мне не понятно.
На первом своем процессе я заявлял то же
самое. Суд, несмотря на мои просьбы, так и не сумел внятно объяснить суть
предъявленных мне обвинений. В ходе повторного следствия я и мой адвокат вновь ходатайствовали о разъяснении сути
обвинения, но следователь этого не сделал. Не сделал этого и представитель
прокуратуры при предъявлении мне обвинительного заключения.
Что именно мне не понятно?
Во-первых, не понятно, как можно
преследовать в уголовном порядке меня и вообще кого бы то ни было за
высказывание мнений. Статья 29 Конституции РФ недвусмысленно гарантирует
каждому свободу мысли и слова. В инкриминируемой мне публикации я высказал свое
мнение, оценочное суждение о происходящем в России и в Украине, о той страшной
роли, которую играет война в Украине на развитие политического режима в моей
стране. И вот теперь меня именно за высказывание своего мнения судят. Мне не
понятно, как это может происходить без нарушения норм права.
Во-вторых, статья 280.3 Уголовного
Кодекса РФ, по которой мне предъявлено обвинение, — оставляю в стороне вопрос о
ее конституционности как таковой, — предполагает наказание за публичные
действия, направленные на дискредитацию использования Вооруженных Сил
Российской Федерации в целях защиты интересов Российской Федерации и ее
граждан, поддержания международного мира и безопасности. Подчеркиваю: не любого
использования, а лишь в указанных выше целях! То есть, вполне очевидно, что
если Вооруженные силы РФ используются не в этих целях, то не может быть и
ответственности по этой статье.
Но, по моему убеждению, ввод российских войск
на территорию Украины был осуществлен во вред интересам моей Родины, во вред
моим интересам и интересам других граждан России. Это убеждение разделяют многие
мои соотечественники, о чем свидетельствуют хотя бы громадные очереди к пунктам
сбора подписей за единственного кандидата в президенты России, который призвал
немедленно остановить кровопролитие.
В обвинительном заключении содержится
единственная попытка опровергнуть это мое утверждение: это фраза о том, что так называемая СВО проводится «для противодействия актам
вооруженной агрессии со стороны Украины в отношении ДНР и ЛНР, направленным
против мирного населения и объектов гражданской инфраструктуры».
В ходе
первого судебного процесса я представил убедительные доказательства того, что
начало широкомасштабных военных действий после 24 февраля 2022 года привело не
к защите мирных жителей, проживающих на территории Донбасса, а наоборот: количество
погибших там мирных жителей увеличилось по самым минимальным оценкам в сотни
раз. Эти мои доказательства никто не опроверг, равно как и мои доказательства,
что широкомасштабное введение российских войск в Украину нарушило международный
мир и безопасность. Мои доказательства есть в материалах уголовного дела. А где
доказательства обратного? Их нет в материалах дела. А без них обвинение
становится совершенно непонятным.
В-третьих, на листе 15 обвинительного
заключения, после перечня собранных
следствием «доказательств» (непонятно чего) говорится буквально следующее: «что
свидетельствует о неприятии Орловым О.П. системы взглядов и идей мировоззрения
Российской Федерации и руководства страны…». Написано, конечно, очень
коряво, но отсюда прямо следует, что по мнению следствия и утвердившей
обвинительное заключение прокуратуры, в Российской Федерации существует
какая-то государственная идеология, и несогласие с нею является если не
криминалом, то уж во всяком случае отягчающим
обстоятельством.
Но ведь статья 13 Конституции России
гласит, что никакая идеология не может быть установлена в качестве
государственной!
Я понимаю, что те, кого я назвал в
своей статье «самыми темными силами», мечтают отменить эту норму конституции.
Но ведь пока она еще не отменена. Как же в таком случае в документе, который
только что сейчас был оглашен представителем обвинения, может утверждаться
иное?! И на основании этого документа,
прямо противоречащего Конституции, меня обвиняют в нарушении закона?
В-четвертых, совсем незадолго до начала
этого судебного процесса, я был включен в реестр так называемых «иностранных
агентов». Это сделано с целью повлиять на данный процесс. Включение в реестр «агентов» не может не
воздействовать на суд, рассматривающий уголовное дело против меня. Мне не
понятно, как я могу защищаться в таких условиях? Это делает невозможным для
меня вызывать в суд свидетелей и специалистов, которые могли бы вновь привести
доказательства моей невиновности или представить дополнительные доказательства.
Риски для тех, кто выступает в мою защиту, к сожалению, и так уже довольно
реальны. Я не могу и не собираюсь повышать эти риски. Поэтому я не буду
ходатайствовать о допросе в суде свидетелей защиты и специалистов, которые
могли бы привести доказательства несостоятельности обвинения. И я запрещаю
делать это моей защите.
В-пятых, в ходе первого судебного
процесса я и моя защита представила убедительные и исчерпывающие доказательства
моей невиновности и абсурдности обвинения. Однако все представленные нами
доказательства были либо вообще не отражены в приговоре Головинского суда, либо безосновательно и бездоказательно названы «не имеющими отношения к предмету доказывания».
А Мосгорсуд вместо того, чтобы вынести приговор на
основании имеющихся в деле материалов, отправил дело на доследование,
сопроводив его недвусмысленным указанием
следствию: найти в моих действиях отягчающие
мотивы. Вспомним, что перед этим Головинская межрайонная прокуратура в
своем апелляционном представлении неожиданно указала без каких-либо
доказательств, что таковыми являются моя «политическая
и идеологическая ненависть к Российской государственности и к органам власти
РФ».
Повторное следствие также обнаружило отягчающие мотивы, теперь уже в виде «идеологической вражды против традиционных
российских духовно-нравственных и патриотических ценностей и ненависти к
социальной группе «военнослужащие ВС РФ». Псевдодоказательствами этого стали рассуждения так называемого эксперта
в ходе единственного допроса. Рассуждения эти и выводы следствия из них полны
нарушений элементарных правил формальной логики.
«Испытывать вражду к
ценностям» — это, по-моему, вообще какая-то чепуха. Но если уж всерьез говорить
на этом языке, то позвольте напомнить, что, как ни странно, в числе традиционных ценностей в Указе президента РФ
названы, например, права и свободы человека. Следствие, стало быть, утверждает,
что я испытываю вражду к правам и
свободам человека? Абсурд.
Вполне очевидно, что и
Мосгорсуд, и следствие, и прокуратура выполняли политический заказ: любыми
способами ужесточить мне приговор. Поэтому, вполне очевидно, что какие бы я доказательства не представлял,
несправедливый обвинительный приговор неминуем.
В этих условиях я отказываюсь от допросов свидетелей
обвинения и так называемых экспертов. Я также отказываюсь отвечать на вопросы — это право дает мне ст.51 Конституции, и отказываюсь от участия в прениях.
Оставляю за собой право только выступить с последним словом.
Принимая такое решение, я опираюсь на опыт поведения
некоторых правозащитников советской эпохи — Татьяны Великановой, Сергея
Ковалева, Александра Подрабинека,
Вячеслава Бахмина и других, — отказывавшихся от участия в заведомо
неправосудных судебных процессах.
Спасибо им за их пример. И хочу напомнить, что все эти люди были
реабилитированы в новой России после демократической революции 1991 года.
*Власти РФ внесли в реестр «иноагентов»
Поделиться в социальных сетях
