Трансляция заседания по «Ингушскому делу». 28 апреля

Сегодня, 28 апреля Ставропольский Краевой суд продолжает рассматривать апелляционную жалобу на приговор подсудимым по «Ингушскому делу». 

Подсудимые: 

▪️Малсаг Ужахов — председатель Совета тейпов ингушского народа

▪️Ахмед Барахоев — член этого Совета.

▪️Зарифа Саутиева — бывший заместитель директора республиканского «Мемориального комплекса жертвам репрессий».

▪️Муса Мальсагов — председатель ингушского отделения «Российского красного креста».

▪️Исмаил Нальгиев — глава организации «Выбор Ингушетии», занимающейся наблюдением на выборах.

▪️Багаутдин Хаутиев — глава Совета молодежных организаций Ингушетии.

▪️Барах Чемурзиев — председатель общественного объединения «Опора Ингушетии».

Подробное досье по «Ингушскому делу» можно прочитать здесь

А здесь мы вели трансляцию вчерашнего заседания.

❗Начинаем онлайн-трансляцию. Новые сообщения будут появляться ниже.

***

Всех подсудимых кроме Ахмеда Барахоева уже разместили в «аквариуме». Напомним, на позапрошлом заседании его удалили из зала  до окончания прений «за оскорбление суда».

На сегодняшнее заседание приехали адвокаты, которых вчера не было: Абубакар Магомедов и Калой Ахильгов, а также защитник Магомед Куриев. Вчера они не смогли присутствовать по уважительным причинам. Сегодня отсутствует адвокат Точиев. 

Также сегодня в зал без проблем пустили корреспондентку «Кавказского Узла» Алену Садовскую — вчера ее не аккредитовали.

Судьи объявили заседание открытым.

***

Председательствующий судья заявляет, что вчера решили вопрос о порядке выступлений по апелляционных жалобам.

Подсудимый Мальсагов заявляет ходатайство об отводе назначенного ему адвоката Мичева. Так как вчера подсудимый заявлял отвод председательствующему судье, а адвокат его не поддержал. Адвокат не имеет право противоречить позиции подзащитного.

Адвокат по соглашению Мальсагова Беков поддерживает ходатайство своего подзащитного.

Все адвокаты по соглашению и защитники поддерживают ходатайство

***

Мичев: «Я не могу согласовывать позицию свою с Мальсаговым, так как он отказывается со мной говорить. Я поддерживаю ходатайство о моем отводе. Все остальные адвокаты по назначению также поддерживают».

Прокурор возражает: «Стадия отводов уже прошла в этом процессе. Не следует заслушивать и обсуждать измышления Мальсагова».

Адвокат Магомед Абубакаров: «Прокурор вводит в заблуждение суд и всех присутствующих насчет того, что якобы прошла какая то "стадия отводов". Он не знает процессуального законодательства».

Судья прерывает адвоката и заявляет, что суд удаляется в совещательную комнату.

***

Адвокаты и защитники рядом со зданием суда

Слева направо: адвокат Асхат Ужахов, защитник Магомед Куриев, адвокаты Билан Дзугаев, Джабраил Куриев, Башир Оздоев, Башир Точиев.

***

Судьи вернулись в зал после совещания. Председательствующий судья оглашает постановление: отказать Мальсагову в ходатайстве.

Суд переходит к выступлениям по апелляционным жалобам.

***

Подсудимый Ужахов отказывается выступать до своего адвоката.

Адвокат Джабраил Куриев, защитник Ужахова:

«Приговор Кисловодского городского суда в отношении Ужахова является незаконным, необоснованным, неаргументированным и подлежит отмене. Мой подзащитный не признает себя виновным.

Приговор построен на недопустимых доказательствах. В снову приговора легли  показания исключительно свидетелей обвинения. Судья явно и демонстративно занял сторону обвинения, доказательсва стороны защиты вообще не учтены, как-будто их и не было.

Приговор полон домыслов и фантазий, не основанных ни на чем. В приговоре написано, что вина доказана допросами потерпевших и свидетелей. Но на самом деле в ходе процесса свидетели обвинения и потерпевшие свидетельствовали в пользу подсудимых, говоря, что они останавливали насилие, а не призывали к нему.

Засекреченность потерпевших не была никак обоснована. Суд не привел хоть какие-то доводы о необходимость такой меры. Сами потерпевшие, отвечая на наши вопросы, говорили, что им не угрожали, что они сами не просили о секретности».

***

Адвокат Куриев продолжает:

«В ходе суда выяснилось, что свидетели — силовики, присланные в Ингушетию, воспринимали слова «Аллах акбар» как призыв к насилию. При этом они сами говорили, что они не мусульмане, не разбираются в этой религии, не знают ингушского языка. Но трактовали эти слова почему-то как призыв к насилию. И какие-то другие непонятные им слова на ингушском языке тоже произвольно трактовали как призывы к насилию. Разве такие показания свидетелей могли расцениваться судом как допустимые доказательства?! А судья их использовал в приговоре.

Для квалификации содеянного по организации и участии в экстремистском сообществе нет никаких оснований. Суд имел явно обвинительный характер. Судья в приговоре вышел в трех местах за рамки обвинения. То есть судья по сути играл роль обвинителя наряду
с прокурором.

В приговоре есть масса утверждений никак не подтвержденных хоть какими то доказательствами. И наоборот, когда показания свидетелей обвинения противоречили каким либо положениям обвинения, судья отвергал эти показания.

Например, показания Мамаева, прикомардированного сотрудника МВД. Он указывал, что светошумовая граната была кинута в сторону молящихся участников митинга. Судья Куцуров начал от себя утверждать, что эта граната была якобы кинута не в сторону молившихся людей, а куда то в другую сторону. Но судья не имеет право корректировать показания свидетеля.

Это только один из примеров того, насколько судья был по сути дела не судьей, а обвинителем вместе с прокурором».

***

«Судья Куцуров не был самостоятельной фигурой, а только наборщиком текста приговора, который ему продиктовали. "Ужахов и другие лица планировали совершение преступлений экстремистстского характера", — так указано в приговоре. Но этому нет ни одного доказательства.

В ходе судебных заседаний все допрошенные должностные лица, сотрудники силовых ведомств говорили, что на протяжении 2018 года и января-марта 2019 года не было никаких сведений о существовании в Ингушетии экстремистского сообщества. Но суд в приговоре вообще не дает этим показаниям никакой оценки и не учитывает их. Суд лишь голословно повторяет вслед за обвинительным заключением о наличии какого-то экстремистского сообщества. 

Видеоматериалы, которые доказывали несостоятельность обвинения, судья Куцуров также не учитывал при изготовлении приговора. В прениях я выступлю более подробно. Все это я изложил в свих аппелляционных жалобах», — завершает выступление Джабраил Куриев.

***

Адвокат Асхаб Ужахов: «Cуд нарушил нормы УПК. Суд проявлял цинизм, демонстративно отрицая презумпцию невиновности. В обвинительном заключении нет ни времени, ни места создания экстремистского сообщества. Где, когда, как? Этого ничего нет в обвинительном заключении. 

Но в приговоре заявляется, что отсутствие таких доказательств не исключает создания экстремистского сообщества, так как обвиняемые использовали меры конспирации. То есть не имея никаких доказательств, судья заявляет, что обвинение верно. Уже это одно дает основания для отмены приговора».

***

Выступает Магомед Куриев, защитник подсудимого Ужахова: 
«В приговоре говорится, что нет ни одного доказательства, что в ходе митинга подсудимые непосредственно сами призывали кого-то к насилию. Но затем говорится, что хаотичные действия участников митинга, совершавших насилие против представителей власти, не доказывают, что эти действия не были организованы.

То есть приговор содержит не доказательства, а домыслы. Подробно изложу все это в прениях. Приговор подлежит отмене».

***

Подсудимый Малсаг Ужахов: «Я поддерживаю все доводы, изложенные в моей жалобе и жалобах моих адвокатов».

Адвокат по назначению также поддерживает доводы, изложенные в жалобах Ужахова и его адвокатов по соглашению: «Но в связи с тем, что сам Ужахов не желает что-либо согласовывать со мной, больше я ничего  сказать не могу».

Адвокат Беков возражает против каких либо выступлений адвокатов по назначению. Судья эти возражения отвергает. Суд объявляет перерыв на обед на час.

***

Суд продолжается.

Подсудимый Мальсагов: «Поддерживаю апелляционную жалобу. Приговор незаконный и необоснованный. Прошу оправдать».

Выступает его адвокат Магомед Беков:

«Согласно странице 317 приговора, отсутствие места и времени создания экстремистского сообщества не указывает на неполноту проведения следствия. В ней указано, что поскольку подсудимые применяют меры конспирации, следствию не удалось установить все эти обстоятельства. Но все это не означает отсутствия вины подсудимых.

То есть не ясно где и когда создали сообщество. Далее не приводятся никакие доказательства деятельности такого экстремистского сообщества. Вместо конкретных фактов сплошные измышления. Прошу отменить приговор как незаконный. Более подробно изложу доводы в прениях».

Мальсагов поддерживает доводы жалобы адвоката

***

Адвокат по назначению Мичев: «Поддерживаю доводы, изложенные в жалобе Мальсагова. Но в связи с невозможностью согласовывать и обсуждать позицию с подзащитным больше сказать ничего не могу».

***

Подсудимый Чемурзиев: «Я прошу отменить приговор и вынести оправдательный приговор с правом на реабилитацию.

Доводы, изложенные в апелляционной жалобе поддерживаю в полном объеме. В приговоре выводы суда не соответствуют обстоятельствам, установленным в суде.

Приговор не может быть основан на предположениях. Между тем в приговоре нет доказательств, а в основном предположения. Меня обвиняют во вступлении в экстремистское ссообщество. Но как именно я вступил, где, давал ли я при этом клятву, в какой день, в какое время? Где хоть какие-то сведения об этом? Какие у меня были мотивы? Ничего этого в приговоре нет. Есть несколько абсолютно голословных фраз — и больше ничего.

Нет ни одного свидетеля, который бы говорил что-либо про существование в Ингушетии экстремистского сообщества. Начальник полиции Болотов показал, что никаких свидетельств существования такого сообщества у него не было. Он ничего не знает, о том, что подсудимые организовали или входили в такое сообщество. То же самое говорят и все остальные допрошенные офицеры МВД, которые занимали высокие посты в Ингушетии. Более того, должностные лица , включая и начальника ЦПЭ Ингушетии, неоднократно обсуждали и согласовывали с "экстремистами" проведение митингов.

Как эти объективные данные согласуются с приговором судьи Куцурова?! И вообще обвинение в экстремизме появилось через пять месяцев после того, как нас задержали и арестовали. То есть в ЦПЭ начали выдумывать про экстремистское сообщество через несколько месяцев после нашего ареста».

***

Чемурзиев продолжает:

«На странице 6 приговора перечислены формы и методы деятельности экстремистского сообщества, которые якобы обеспечивал я: осуществлял согласование проведение массовых мероприятий с органами власти.  Это называется экстремистской деятельностью?

Я создал общественную организацию, согласовывал с властями массовые мероприятия, критиковал власть — все это разрешенные виды деятельности. Почему это называется экстремизмом?!

Каким образом совершенно легальные действия по совокупности могут составлять экстремистские преступления? Даже если мы требовали отставки главы республики, правительства, каким образом это образует состав экстремистского преступления? В приговоре утверждается, что я побуждал людей в ходе митинга 27 марта к противоправным действиям. Но что именно я говорил? В чем именно состояли мои призывы? 

В материалах дела есть экспертиза, в которой утверждается, что в моих словах нет призывов к насилию и противоправным действиям, нет разжигания розни. Тогда какие же слова я произносил, где призывал к противоправным действиям? В приговоре ничего конкретного про это не сказано. Но при этом есть утверждение о моей виновности

Страницы 67-167 приговора содержат показания свидетелей обвинения. Ни в одном из показаний нет упоминания моей фамилии, где свидетели говорили бы о моей вине в насилии или в его организации, о моем вступлении в экстремистское сообщество, о моей конкретной деятельности по подготовке экстремистских преступлений. Ничего этого нет. Наоборот, есть показания о том, что я останавливал насилие 27 марта.

В документах, на которые есть ссылки в приговоре, нет никаких доказательств моей конкретно экстремистской деятельности. То, что я на свои средства обеспечивал на согласованном митинге усиливающее звук оборудование, в приговоре представляется так, что я из своих средств финансировал деятельность экстремистского сообщества. Вину я не признаю».

***

Барах Чемурзиев — председатель общественного объединения «Опора Ингушетии» добавляет:

«Интересно, что в качестве сменяющих обстоятельств у некоторых подсудимых судья Куцуров признал наличие дипломов. Но у меня два диплома, есть научные звания, но у меня он это не признал их наличие викачестветсмягчающих обстоятельств.

И наличие малолетних детей в качестве смягчающих обстоятельств в приговоре при определении наказания не было учтено.

В целом у всех подсудимых 12 детей. В чем смысл приговора? В том, чтобы этих детей оставить сиротами? Приговор должен быть отменен, он незаконный, необоснованный и несправедливый. Прошу вынести оправдательный приговор». 

***

Адвокат Чемурзиева Магомед Абубакаров поддерживает доводы жалобы своего подзащитного:

«Приговор не только незаконный, но и абсурдный. К уголовной ответственности можно повлечь человека за действия, содержащие все признаки преступления. Но моему подзащитному вменяют в вину реализацию его гарантированных Конституцией прав.

Я бы понял обвинителей, если бы какие-то организации создали бы условия для совершения преступлений экстремистской направленности. Но какие же преступления совершили наши подзащитные? Организацию митингов, если исходить из приговора.

Я понимаю, что есть указания, есть линия, спущенная сверху. Но значит ли это, что теперь обвинение готово в качестве экстремистского преступления трактовать осуществление гражданами любых своих прав? 

Организация насилия против представителей власти, которую вменяют подсудимым: когда они начали эту организацию, в какой форме? Как именно они осуществляли эту организацию насилия? В приговоре ничего об этом нет. Те рядовые участники митинга, которые это насилие осуществляли, имели разные мотивы, но никто из них не говорил о том, что их кто то организовывал. Нет никаких доказательств организации насилия со стороны подсудимых.

Налицо абсолютно политический мотив вынесения такого приговора- изолировать этих людей, чтобы не было митингов и других действий, которые кому-то не нравятся».

***

Выступает Адвокат Калой Ахильгов, защитник Барахоева и Чемурзиева:

«Приговор имеет абсолютно политический характер. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Но именно на этом он и основан. Не устранены противоречия, не исследованы разные версии произошедшего. 

Описание преступления — организация и деятельность экстремистского сообщества — в приговоре изложено неконкретно. Активная гражданская политическая позиция, по мнению суда первой инстанции, свидетельствует о подготовке преступлений экстремистской направленности.

Побуждение граждан к совершению преступлений экстремистской направленности — это неоднократно повторяется в приговоре — такой была характеристика деятельности так называемого экстремистского сообщества. Но каким образом они побуждали граждан? Никакой конкретики в приговоре нет. Голословное утверждение.

Суд в приговоре вуалирует отсутствие доказательств ссылками на конспирацию якобы существовашего экстремистского сообщества. В качестве конспирации упоминается использование подсудимыми разных мессенджеров. И все! Масса граждан пользуется мессенджерами. Само по себе их использование ничего не доказывает».

***

Свое выступление Ахильгов закончил словами: 

«В основу приговора положены недопустимые доказательства, полученные с нарушением фундаментальных прав, гарантирующих эффективную защиту лица, обвиняемого в совершении преступления.

Указанные нарушения уголовного и уголовно-процессуального законов являются существенными, влияющими на исход дела и искажающими саму суть правосудия, не позволили объективно и справедливо разрешить уголовное дело, свидетельствуют о наличии оснований для отмены состоявшихся судебных актов».

Адвокат попросил отменить приговор Кисловодского городского суда и вынести в отношении Барахоева, Чемурзиева, Мальсагова, Хаутиева, Нальгиева, Саутиевой оправдательный приговор. 

Заседание суда окончено.  Следующие заседания назначили на 11 и 12 мая.