«Ингушское дело»: заседание 27 июля

27 июля Ставропольский краевой суд в Пятигорске продолжил рассматривать апелляционную жалобу на приговор по «ингушскому делу». Подсудимые выступили с последним словом. Завтра, 28 июля, суд огласит решение.

Сегодня в суд доставили подсудимого Ахмеда Барахоева, которого ранее удалили. 

Также в зале присутствовали адвокаты Магомед Беков, Джабраил Куриев, Асхаб Ужахов Билан Дзугаев, Андрей Плотников, Башир Точиев, общественные защитники Илез Барахоев, Ибрагим Султыгов, Магомед Куриев. 

Вчера, 26 июля, с последним словом выступил Исмаил Нальгиев. Сегодня выступали другие фигуранты дела.

Последнее слово Малсага Ужахова

Малсаг Ужахов. Фото: Дарья Корнилова

Ужахов ещё раз напомнил о том, что в приговоре множество раз используются выражения «должен», «может быть», «возможно» и т.д. По словам Ужахова, такие выражение нельзя использовать в приговоре, но судья Куцуров (судья Кисловодского городского суда — прим. ЦЗПЧ) их использовал, потому что у него не было больше никаких реальных доводов.

«Наши защитники камня на камне не оставили от обвинения», — продолжил Ужахов. Он снова обратил внимание на выступление прокурора в апелляции. «Прения прокурора длились пять минут. Три страницы текста. Топорная работа. Нет ответа ни на один вопрос, поставленный защитой. Прокурор посчитал это для себя необязательным. Это неуважение, в том числе к этому составу суда», — уверен подсудимый.

Прокурор попросил остановить Ужахова. Судья в ответ попросила гособвинителя присесть.

Ужахов продолжил: «Мы в течение в четырёх лет требуем показать нам доказательства против нас. А прокурор говорит: они есть. А где они? Прокурор не указал в своем выступлении даже статьи , по которым нас судят».

Ужахов зачитал выступление прокурора и прокомментировал его.

Ужахов процитировал Кондратия Рылеева: «Тюрьма мне в честь, не в укоризну».

Он попросил приобщить письменный текст выступления к материалам дела. Их приобщили.

Последнее слово Багаудина Хаутиева

Багаудин Хаутиев. Фото: Дарья Корнилова

Хаутиев начал выступление с истории о том, как 4 октября 2018 года ингушский парламент принял соглашения об утверждении административных границ между Чечнёй и Ингушетией.

По словам подсудимого, сами депутаты, народные избранники, обратились в следственный комитет с жалобой на подтаскову голосов при голосовании за соглашение. Следственный комитет сделал запрос в республиканское правительство. И в правительстве ответили, что не принимали участия в разработке оглашения, напомнил Хаутиев.  

«То есть не мы, а депутаты обратились, — подчеркнул он. — Не мы их заставили, они сами обратились в следственные органы. Органы обращаются в правительство. А те отвечают: мы не участвовали в этом. А обвиняют нас. Что это? Это коллапс власти».

Хаутиев объяснил: он хочет, чтобы судьи поняли, как люди выходили на акции протеста, из-за чего они выходили. Чтобы было понятнее, Хаутиев рассказал, как ингуши теряли свои территории: сначала при царском режиме, когда ингушей выселяли с их земель и ссылали в Турцию и Сибирь, затем при Сталине передали Владикавказ Осетии, а потом и вовсе выслали и передали Осетии целый район — колыбель народа. Хаутиев напомнил о большом количестве жертв среди ингушей во время ссылки и о том, что несмотря на лишения и трудности, на противодействие властей, ингуши вернулись на родину.

Ещё одна историческая веха в жизни народа, по словам Хаутиева, связана с принятием закона о реабилитации репрессированных народов. Люди поверили в торжество справедливости, но их надежды рухнули в 1992 году, когда ингушей изгнали при помощи танков из 16 сёл Пригородного района .

Затем Хаутиев обвинил экс-главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в коррупции и напомнил, что до 2018 года он сам утверждал, что земли, которые отошли Чечне по соглашению, — часть территории Ингушетии.  

Всё это переполнило чашу терпения народа, и люди вышли на протест, потому что у них генетически заложено защищать свою республику, подчеркнул Хаутиев.

Он рассказал о том, что на митинге в октябре люди не отреагировали на провокации, несмотря на попытку их запугать. Они спокойно две недели мирно выражали свой протест, а Конституционный суд Ингушетии признал незаконным соглашение о границах, признал правоту людей. По словам Хаутиева, новый митинг в марте 2019 года снова спровоцировала республиканская власть, когда решила внести изменения в Конституцию.

Багаудин напомнил, что некоторые высокопоставленные сотрудники МВД на суде сказали, что им дали указание никого не выпускать с площади — это, несомненно, провокация.

Хаутиев заявил, что с первого дня задержания активистов пытались запугать, требовали признать вину хотя бы частично. Следователи и представители прокуратуры внушали им одну мысль — суд ничего не решает. 

«Но почему я должен признаваться в том, что я не делал? С моей стороны это было бы непорядочно», — заметил он. 

В завершении Хаутиев высказал уверенность, что сейчас не будет оправдательного приговора, но рано или поздно это произойдет. Поэтому он попросил суд оправдать их сейчас и отменить приговор. Багаудин отметил, что все народы в многонациональном государстве должны быть равноправны, чтобы не ущемляли один народ перед другим. Но ингушский народ не хотят слышать, поэтому он находится  в плачевном состоянии. 

«В любом случае, мы полагаемся только на Него (Аллаха — прим. ЦЗПЧ). И уповаем только на Него. И нет силы и мощи ни у кого, кроме Него», — подвел итог Хаутиев. 

Последнее слово Зарифы Саутиевой 

Зарифа Саутиева. Фото: Дарья Корнилова

Зарифа Саутиева процитировала слова Фазиля Искандера: «Порядочность — это не героичность, это неучастие в подлости».

«Многое, что с нашим народом произошло, — это подлость, — отметила Саутиева. — В 2018 году произошла очередная такая подлость. Ингуши — народ с травмированной памятью. Ингуши — народ с обострённым чувством справедливости. Поэтому народ так отреагировал. Не западные спецслужбы, и не какие-то там семь человек вывели людей, а они сами».

Саутиева сказал, что если бы следователь Евгений Нарыжный и тот политолог-недоучка,  который ему помогал составлять обвинение, реально изучили бы историю ингушей, у них было бы понимание, почему люди вышли на площадь. Но следствию это не было нужно.

Саутиева поблагодарила всех адвокатов и защитников, инициативную группу «Неотложка», которая помогала собирать помощь для арестованных по этому делу, родственников и всех, кто переживал.

Она также поблагодарила сопредседателя ЦЗПЧ «Мемориал» Олега Орлова, которого преследуют за антивоенную позицию. «Я хотела бы высказать слова поддержки Олегу Орлову. Он эталон порядочности. И не может сидеть сложа руки, когда кому-то нужна помощь», — отметила Зарифа.

Она обратилась к суду со словами надежды, что если кто-то придёт и начнёт диктовать, какой приговор вынести, они найдут в себе силы остановить этих людей.

«В историю можно попасть, можно влипнуть, а можно ею стать. А мы уповаем на Всевышнего», — сказала Саутиева.

Последнее слово Ахмеда Барахоева

Ахмед Барахоев

Сначал Барахоев попросил суд приобщить к материалам дела справку о том, что копии апелляционных жалоб других сторон процесса он не получал, — это нарушение. Раньше он не мог попросить об этом, так как его удалили с процесса и лишили права на защиту. 

Председательствующий судья сказал, что вопрос о приобщении решат позже. 

Затем подсудимый начал выступать. Он подробно коснулся истории ингушского народа и той несправедливости, которую он испытывал со стороны власти. Частью этой истории была и семья Ахмеда Барахоева. Его отца, известного религиозного деятеля Османа-муллу Барахоева, в 1946 году арестовали по доносу за антисоветскую пропаганду. Его хотели приговорить к высшей мере наказания, но осудили на пожизненное заключение. Как весь ингушский народ, семью Барахоевых сослали в Казахстан. Это несмотря на то, что тысячи ингушей ушли на войну, а Осман-мулла в 1941 году объявили газават и призвал земляков встать на защиту Отечества от фашистов.

Во время несправедливой депортации многие ингуши погибли, в том числе и его близкие родственники, продолжил Барахоев. Те, кто выжил, вернулись на Родину. Но им так и не вернули земли, которые передали осетинам. С этого, по мнению Барахоева, всё и началось. Он отметил, что ещё в январе 1973 года ингуши выходили на митинг в Грозном и требовали вернуть свои земли. И он, тогда студент, был на том митинге и помнит, как секретарь ЦК КПСС Соломенцев заявил ингушам: их не реабилитировали, а помиловали.

По словам Барахоева, и во времена перестройки ингуши добивались возвращения своих земель, своей реабилитации. Также подсудимый отметил заслуги ингушского депутата народного совета СССР Мусы Дарсигова, академиков Андрея Сахарова, Дмитрия Лихачёва и патриарха Алексия Второго.

«Сегодня меня обвиняли, что я спекулирую этими чувствами. Но люди знают, что такими вещами не спекулируют!», — подчеркнул Барахоев. По словам подсудимого, именно прокурор Тимур Золотовский его обвинял в спекуляции памятью. 

Затем Барахоев вспомнил трагические события осени 1992 года — осетино-ингушский конфликт. Ему лично пришлось хоронить жертв, среди которых была женщина с отрезанной головой, Мадина Арчакова.   

Барахоев высказал уверенность, что власти хотели расформировать республику Ингушетия, но у них не получится. 

Он отметил, что в октябре 2018 года приняли нелегитимное соглашение, таковым его признал Конституционный суд Ингушетии. Поэтому народ и вышел на площадь — потому что любит свою Родину.

«И нам, сидящим здесь, пришлось испытать счастье любви к своему народу, и мы благодарны Всевышнему. И мы не боимся смерти. Бог с нами. И даже если мы умрем в неравной борьбе, мы победим», — сказал Ахмед. 

Он также заметил, что если передача земель носила стратегический характер, надо было поговорить с народом. А вместо этого в 2019 году попытались лишить народ права на референдум.

«Мы что, убили кого-то? Пролили кровь? Поджигали машины? Нет, наоборот, — уверен Барахоев. — Генералы с тремя звёздами, Бачурин ко мне обращался, просил: это надо, то надо, дорогу надо освободить, палатки убрать. И мы делали, мы шли навстречу. Мы убирали... Мы старались быть в правовом поле. Соблюдать закон».

Затем Ахмед Барахоев  назвал нестостельным обвинение в том, что он создавал экстремистское сообщество и участвовал в митинге. По его словам, его тогда прооперировали в Грозном, затем из-за угрозы потери ноги его отвезли в клинику Ростова, а оттуда — в Санкт-Петербург. В мае 2018 года он сидел в инвалидной коляске и нигде участвовать не мог. Все медицинские документы представили суду.

После перерыва судья предложил Ахмеду Барахоеву продолжить выступление сидя. Он ответил, что постоит, так как по милости суда он уже четыре месяца сидит.

Затем Барахоев заявил, что обвинение по этому делу не имеет никаких оснований, а руководитель следственной группы Евгений Нарыжный «просто снарыжничал».

Он также рассказал, что ночью 27 марта 2019 года ушёл с митинга, но начальник республиканского ЦПЭ МВД и замначальника МВД по СКФО Сергей Зубов попросили его вернуться и успокоить людей. 

Ахмед Барахоев высказал сожаление, что не мог следить за выступлением защитников. Он знает, что они пытались донести до суда, но суд их не хотел слушать — потому что это заказной суд. 

Он поблагодарил адвокатов и защитников за то, что они сказали правду, чтобы весь мир услышал. Адвокатам по назначению он сказал, что они не защитники и что им Бог судья.

Суд удалился в совещательную комнату. Решение огласят завтра, 28 июля, в 10:30.

Фото Дарьи Корниловой: