Дело Гаджиева. Четыре года в заключении

14 июня исполняется четыре года со дня задержания редактора отдела религии дагестанского издания «Черновик» Абдулмумина Гаджиева. «Мемориал» признал Гаджиева политзаключенным.

Абдулмумин продолжает журналистскую деятельность даже под стражей. Заметки Гаджиева о его деле, жизни в СИЗО, о других задержанных по сфабрикованным делам можно прочитать на его страницах в Facebook, Instagram и в телеграм-канале.2,5 года судов, показания, выбитые под пытками и угрозами, засекреченные свидетели с путающимися показаниями, масштабная кампания в поддержку — рассказываем про преследование Гаджиева и других фигурантов этого сфабрикованного дела. 

Задержание

Утром 14 июня 2019 года сотрудники Следственного управления СК России по Дагестану провели обыск без присутствия адвоката в доме Абдулмумина Гаджиева. Его задержали якобы в связи с финансированием терроризма и организацией террористической деятельности.

Одновременно с Гаджиевым в подмосковной Балашихе задержали предпринимателя Кемала Тамбиева, а в селе Верхнее Инхело Ахвахского района Дагестана — юриста Абубакра Ризванова. Обоих привезли в Махачкалу. До этого Гаджиев, Тамбиев и Ризванов между собой не были знакомы.

С июня 2019 года Гаджиев, Ризванов и Тамбиев находятся под стражей. 18 месяцев — максимальный срок заключения под стражу на этапе следствия —  они провели в СИЗО Махачкалы. Затем уголовное дело передали для рассмотрения в Южный окружной военный суд в Ростове-на-Дону. Процесс идет уже 2,5 года, все это время фигуранты дела находятся в СИЗО в Ростове-на-Дону.

Обвинение

Уголовное дело возбудили за день до задержания Гаджиева, Ризванова и Тамбиева, 13 июня 2019 года. В деле 11 обвиняемых. Среди них — проповедник Исраил Ахмеднабиев (Абу Умар Саситлинский) и бывший имам московской общины «Даруль-Аркам», доктор исламского права Магомедбасир Гасанов. Кроме Гаджиева, Тамбиева и Ризванова, все остальные фигуранты дела находятся за пределами России.

Кемал Тамбиев, Абдулмумин Гаджиев и Абубакар Ризванов в зале суда

Сначала Гаджиева обвинили в участии в деятельности запрещенной в России террористической организации «Исламское Государство» (ИГ) (ч. 2 ст. 205.5 УК), организации её финансирования (ч. 4 ст. 205.1 УК). 14 апреля 2020 года ему добавили участие в экстремистских организациях (ч. 2 ст. 282.2 УК). Суть обвинения журналиста сводилась к тому, что своими статьями в «Черновике» он якобы воздействовал на сознание людей, чтобы вовлечь их в деятельность ИГ; побуждал переводить деньги в благотворительные фонды Исраила Ахмеднабиева — зная, что часть этих денег якобы направляют на финансирование ИГ. Всего речь шла о 26 статьях.

Показания против журналиста дал Кемал Тамбиев. Из протокола его допроса следует, что с Гаджиевым он не был знаком. Но в 2013 году из переписки с человеком, которого он тоже лично не знал, Тамбиев узнал, что Гаджиев — участник ИГ и собирает на своей странице во «ВКонтакте» деньги на его деятельность. Позже Тамбиев отказался от этих показаний и заявил, что подписал протокол допроса под пытками. На первое судебное заседание по мере пресечения его привезли с огромным синяком вокруг глаза. Предприниматель заявлял ходатайство с просьбой исключить из материалов дела показания, выбитые под пытками. Но суд его не удовлетворил.

2 октября, через три с половиной месяца (!) после задержания Гаджиева в редакции «Черновика» провели обыск якобы в связи с делом журналиста. При этом у Гаджиева не было отдельного кабинета, свои публикации он долгое время присылал дистанционно. Следователи изъяли компьютеры, записи других журналистов по текущей работе, личные вещи. По мнению сотрудников «Черновика», обыск был методом давления. В ходе него силовики допустили многочисленные нарушения закона.

Саситлинский 

По версии следствия, Исраил Ахмеднабиев является организатором финансирования террористов. Якобы он и его сообщники с 2013 года собирали деньги на помощь террористам в Сирии и России в целях «распространения идей Исламского экстремизма». Как заявляет следствие, сбор проводили через благотворительные фонды «Ансар», «Мухаджирун» и «Амана», а также платежные системы Qiwi, «Яндекс.Деньги» и Webmoney.

Абу Умар Саситинсский

В 2014 году проповедник покинул Россию, в том же году его объявили в розыск. 

Ещё до возбуждения уголовного дела в отношении Гаджиева Ахмеднабиев отвергал свою причастность к финансированию террористов. Он назвал обвинения бредом. 

На одном из заседаний суд исследовал и приобщил к материалам дела протокол адвокатского опроса Ахмеднабиева. В нём проповедник также  отверг обвинения в связях с террористами и утверждал, что всегда занимался исключительно благотворительной деятельностью. Он рассказал, что отговаривал людей уезжать в Сирию и участвовать в деятельности ИГ. Из-за этого проповеднику даже начали поступать угрозы убийством от радикалов. 

Отметим: в марте 2023 года стало известно, что Интерпол исключил проповедника Ахмеднабиева из международного розыска. Комиссия Интерпола сделала вывод, что в деле есть политический или религиозный мотив.

Суд 

В октябре 2020 года дело передали в Южный окружной военный суд — предварительное следствие продолжалось более года. Всё это время Гаджиев и другие подсудимые оставались под стражей. На этом настаивало обвинение, голословно заявляя, что подсудимые могут скрыться или попытаться оказать давление на следствие и свидетелей. 

Во время судебного процесса многие свидетели обвинения отказывались от показаний, которые они давали на предварительном следствии — кто-то частично, а кто-то в полном объеме. Некоторые утверждали, что их вынудили подписать протокол допроса. Другие заявляли, что подписали его, не читая. 

Аида Хайты и Султан Омаров сообщили о давлении и угрозах во время допроса. Анна Папушина сказала, что «ни в коем случае не подтверждает ту чушь», которую, по ее словам, придумал допросивший ее сотрудник УФСБ. Богослов Асхаб Джарбаев пояснил, что не давал «тех показаний, что записаны от его имени в протоколе допроса». Он думал, что с ним проводится просто беседа, и подписал бумаги, «пробежавшись глазами по первым абзацам» —  торопился на пятничную молитву. 

Шамиль Кадыров, Альбина Мураткова и Аминат Трамова рассказали, что не читали протоколы прежде, чем их подписать, и что в них многое указано неверно. По словам свидетеля Магомеда Патхулаева, он тоже «бегло прочитал текст и подписал его». Патхулаев заявил в суде, что не давал тех показаний, которые записаны в протоколе.  Он впервые был у следователя и не мог представить, что ему «так нагло припишут то, чего он не говорил».

 Ильяс Умалатов отметил, что следователь во время его допроса открывал различные сайты, читал статьи и переносил информацию в протокол. По словам Умалатова, его заверили, что «эти показания нужны для галочки, чтобы быстренько сделать дело». Свидетель Мурат Кусигаджиев заявил, что силовики пришли к нему домой с обыском и вывезли его якобы для допроса в Центр по противодействию экстремизму — ранее его там пытали. Его заставили подписать документы, угрожая, что будут пытать и подбросят оружие супруге. 

Засекреченные свидетели 

В суде по видеосвязи допросили свидетелей обвинения, чьи данные засекретили. Показания, например, свидетелей под псевдонимами «Фатима Магомедова» и «Никита Джигурда» противоречили тому, что они якобы рассказали на предварительном следствии. Другие, например, «Марина Иванова», отказывались отвечать на вопросы — так как некоторые детали могут раскрыть их личности. Третьи утверждали, что ничего не помнят «из-за травм головы» — это «Мурад Джалилов» и «Арслан Мехтиев». 

Экспертизы

Следователь Надир Телевов без всяких экспертиз сделал вывод, что в 26-ти газетных публикациях Гаджиева есть воздействие на сознание людей с целью вовлечь их в деятельность ИГ. На допросе в суде Телевов заявил, что его вывод основан на показаниях свидетелей. Они якобы говорили, что у них изменилось мировоззрение, когда они прочитали публикации Гаджиева. Назвать имена этих свидетелей следователь не смог. Сторона защиты отметила: у следователя Телевова нет специальных познаний в области лингвистики, религиоведения и политологии, и выводы основаны лишь на его личном убеждении.

Надир Телевов. Фото: ГТРК «Дагеста

 По инициативе стороны защиты вначале привлекли специалистов, чтобы проверить  результаты «лингвистического исследования», сделанного следователем. Затем защита ходатайствовала об уже комплексной психолого-лингвистической судебной экспертизе. Оба исследования заключили, что в статьях Гаджиева нет побуждения передавать деньги в благотворительные фонды, свергать органы власти, отказаться от светского образа жизни и создать теократическое государство. Не нашли эксперты и пропаганды изменения конституционного строя и нарушения целостности Российской Федерации, пропаганды идеи превосходства шариата, идей и взглядов террористических организаций и побуждения вступать в их ряды. 

Обвинение не согласилось с заключением судебной экспертизы и настояло на дополнительной экспертизе. Однако она также установила, что в статьях нет лингвистических и психологических признаков пропаганды запрещенных идей и взглядов. Приглашённые в суд эксперты в полном объеме подтвердили свои заключения.

Общественная кампания

Коллеги Гаджиева, его знакомые и близкие сразу заявили о том, что преследование абсурдно, а доказательства сфабрикованы. Они подчеркивали: он не просто непричастен к преступной деятельности, а активно выступал против экстремизма и радикализации. Задержание Гаджиева связывали с возможным давлением на независимое издание «Черновик».

Дело Гаджиева вызвало резонанс и в дагестанских СМИ, и на федеральном уровне. Внимания добавило то, что история с Гаджиевым началась вскоре после громкого преследования журналиста Ивана Голунова в Москве.

21 июня 2019 года три дагестанских еженедельника — «Новое дело», «Свободная республика» и «Черновик» — вышли с одинаковой первой полосой: «Я/Мы Абдулмумин Гаджиев». 

Изучив обстоятельства преследования, Правозащитный центр «Мемориал» внес Гаджиева в список политзаключенных. Международная правозащитная организация Amnesty International признала его узником совести.

С момента задержания и по сегодняшний день продолжается общественная кампания в его поддержку. Перед судебными заседаниями в Махачкале собирались десятки человек. В поддержку Гаджиева проводили пикеты и онлайн-акции поддержки. В соцсетях по хэштегам #СвободуАбдулмумину и #СвободуАбдулмуминуГаджиеву можно найти несколько тысяч публикаций.

Участники кампании подали около 600 уведомлений о митингах в поддержку Гаджиева и против фабрикации уголовных дел. Ни одно из них Минюст Дагестана не согласовал под надуманными предлогами. Районные суды Махачкалы и Верховный суд Дагестана признавали действия Минюста законными. Однако кассационная инстанции признала отказы незаконными.

Каждый понедельник в центре Махачкалы с 13 до 14 часов дня в поддержку Гаджиева проводят одиночные пикеты — на углу проспекта Гамзатова и улицы Дахадаева, возле комплекса зданий МВД-ФСБ. Сначала это была пикетная очередь с одним плакатом «Свободу Абдулмумину Гаджиеву». Сейчас люди выходят с плакатами «Свободу Абдулмумину Гаджиеву», «Свободу политзаключенным», «Свободу журналистике».

О деле Гаджиева выпустили несколько фильмов и передач:

Также правозащитники, коллеги и сторонники журналиста организовали пресс-конференцию «Уголовное дело Абдулмумина Гаджиева — угроза всем журналистам России».

Известные российские журналисты записали видеоролик в поддержку Абдулмумина Гаджиева и 29 января 2020 года провели пикеты возле здания постоянного представительства Дагестана в Москве. В поддержку Гаджиева выступили: корреспондент «Медузы» Иван Голунов, журналисты Ирина Шихман, Катерина Гордеева, Олег Кашин, Максим Шевченко, Татьяна Фельгенгауэр, шеф-редактор Znak.com Дмитрий Колезев, главный редактор «Медузы»  Иван Колпаков, корреспондент «Ведомостей» Александр Соколов, журналисты «Новой газеты» Ирина Гордиенко, Павел Каныгин и Илья Азар, главный редактор «Медиазоны» Сергей Смирнов, корреспондент «Коммерсанта» Александр Черных, главред «Проекта» Роман Баданин, сотрудничающая с «Радио Свобода» журналистка Светлана Прокопьева.

***

Подробную информацию о деле Абдулмумина Гаджиева, публикации о ходе следствия и судебного процесса читайте на сайте ликвидированного ПЦ «Мемориал» и на сайте ЦЗПЧ «Мемориал».